Трудно передать то чувство глубокого удовлетворения, с которым я рассматривал комплекс построек, открывшийся мне в громадном цирке, образованном падением в незапамятные времена большого метеорита. Практически в самом его центре располагались купола станции противометеоритной защиты. Это всё были быстровозводимые сооружения, стены которых изготавливались из пенобетона, закачиваемого под давлением в заранее подготовленные формы. Я увидел атомный реактор с особым знаком радиоактивности на крыше, склад, модули управления и связи, поодаль — бетонированный стол для посадки кораблей. Ну и конечно, сами радары — один большой и шесть поменьше. Размещались они несколько в стороне от построек, обратив в разные стороны небосвода свои неподвижные зеркала. Я не сомневался в том, что станция работает в автоматическом режиме и людей тут нет, но я также не сомневался и в том, что они регулярно здесь появляются.
Прыгнув в цирк с окружавшего вала, я поспешил в сторону станции. Относительно того, что мне надлежит делать, сомнений я никаких не испытывал. Доскакав до первого радара, я без труда отыскал разъём силового кабеля и отсоединил его, тем самым обесточив установку. Этот нехитрый алгоритм я повторил и с остальными радиолокационными решётками. После этого, запрыгнув на крышу одного из модулей, приготовился ждать.
Сколько времени прошло — не знаю. У меня вообще осталось субъективное ощущение того, что с момента моего бегства из сумасшедшего дома минуло всего несколько часов. Я даже толком не успел проголодаться. Как поел кирзовой каши без масла в Петербурге на Арсенальной улице, дом девять, в девятнадцать часов, так с тех пор и росинки маковой во рту не побывало! Но точно помню, что когда над моей головой вспыхнули огни небольшого челнока с двумя перекрещенными ятаганами на днище — эмблемой правительства Зухрияра — я не ощущал ни голода, ни жажды.
Проследив взглядом за опускавшимся по крутой баллистической траектории кораблём, я спрыгнул с гостеприимной крыши и направился в сторону бетонной площадки, служившей местным космодромом. Остановившись на её краю, я наблюдал, как в борту тупорылого с короткими крыльями космического корабля открылась дверь, вывалился трап, но игнорируя его, вниз прыгнула человеческая фигурка с «чекумашей» в руке.
— Who you such? — услышал я в шлеме, обращённый ко мне вопрос.
— Можно говорить по-русски, — ответил я. — Меня зовут Ранчельхваб Кабальбесо. Это я отключил радары, чтобы привлечь ваше внимание и не погибнуть здесь.
