, я позвонила Романову и сообщила ему свое мнение. Романов ответил, что еще раз прочтет «Большевиков». Спустя день или два он сказал, что снимает свои возражения. Только после этого у меня состоялся разговор с Ефремовым по поводу «Большевиков». Должна же быть культура руководства. Все мы – секретари, министры, председатели – представляем собой советское руководство. Нам негоже играть в чехарду да в прятки. По всем вопросам мы должны выступать единым фронтом. Иначе подрывается престиж руководства. Демичев же не только мой престиж подрывает, но и свой собственный.
К творчеству Льва Толстого у меня особое отношение. Не как у читательницы, а как у министра культуры. Страшно вспомнить, каких нервов стоили мне съемки «Войны и мира». Как только вспомню, то радуюсь, что сейчас не занимаюсь кинематографом[108].
Моя китайская подруга Цзян Цин прислала мне к празднику подарок – вышитую шелком картину с журавлями на фоне горного пейзажа. Картина невероятно красива. Ею можно любоваться бесконечно. Настоящий шедевр. Чем дольше на нее смотришь, тем больше видишь. Как жаль, что у нас искусство вышивания не развито до такого уровня. Уровень и в самом деле невероятный. Если отступить на три шага, то кажется, что картина написана красками. Цзян Цин умеет выбирать подарки. Она ни разу не подарила мне что-то обыденное. Благодаря ей я собрала дома маленькую коллекцию китайского искусства. По натуре я не коллекционер, но все, что дарят мне друзья, бережно храню. Люблю смотреть на подарки друзей, когда мне тоскливо. Мысли о том, что где-то у меня есть настоящие верные друзья, помогают мне прогнать тоску. Часто вспоминаю тех, кого уже нет. Память – это главное, что оставляет человек после себя. Мне хочется оставить о себе хорошую память. Стараюсь. Делаю все, что в моих силах.
10 марта 1972 года
Сегодня был очень тяжелый день. Во МХАТе собрались ставить пьесу о Пушкине. Мне не понравилось уже само название – «Медная бабушка». Какое-то оно легкомысленное, водевильное. Я бы даже сказала, что глупое. Но это мое личное мнение. Не в названии дело, а в том, что в одном из ведущих советских театров приняли к постановке сырую, недоработанную пьесу. И кроме того, легкомысленно отнеслись к подбору актеров. В том числе и на главную роль[109]. Совершенно неузнаваемый, невнятный, суетливый Пушкин. Художественный совет подверг постановку критике, но Ефремов[110] не принял эту критику к сведению. Я понимаю Ефремова. Ему нелегко руководить таким театром, но он старается. МХАТ меняется в лучшую сторону, это заметно. Ефремов – человек с характером, именно поэтому он был назначен на эту должность. Бесхарактерного худрука корифеи сразу бы подавили своим авторитетом, а Ефремов успешно им противостоит. Пытается внести в театр дух нового. Не идет на поводу. Но мнением людей с большим сценическим опытом пренебрегать не следует. В театре сложилась непростая обстановка. Дело не в одном спектакле, а в целом клубке проблем, который пришлось срочно распутывать. Моя вина в этом тоже есть – недоглядела.
