— Зачем тебе этот пережиток прошлого?
— Пережиток прошлого? Вовсе нет. Невест крадут сплошь и рядом. Даже в Бишкеке.
— И что? Ты хочешь сказать, что цена тебе пятьсот долларов, конфеты, печенье, баран да ящик водки?
У Марийки начинает подрагивать нижняя губа, она отворачивается, и Марат тут же жалеет о своей резкости.
— Мась, ну, прости меня. Ну, ты же умная девочка, начитанная, образованная. И между нами все решено. Зачем ерундой заниматься?
Марийка надулась, бухтит:
— Просто это так романтично. Но ты разве поймешь? — Она разочарованно вздыхает, а Марат начинает кипятиться.
— Романтично?! Это для тебя, дуреха, романтично. — Марийке — всего восемнадцать, а Марату — двадцать два. Он уже кое-что понимает. — Да ты знаешь, сколько за этой романтикой сломанных судеб, исковерканных жизней, несчастных женщин?! Ты называешь романтикой настоящее варварство, понятно?
— Марат, — Марийка смущена такой горячностью, — но у нас же все по-другому. Я же буду счастливой. Я же добровольно. Это кража понарошку.
— Если ты так поступаешь, значит, поддерживаешь традицию.
— Но это действительно традиция. Красивый, древний обычай.
— Красивый, — кривится Марат. — И это говорит девушка! Как красиво заставлять, принуждать, покупать. Нашла традицию!
— Традиция, — настаивает на своем Марийка скорее из упрямства. — Кого ни возьми из знакомых, у всех бабушек украли. Да и мам у многих. А Нателла? А тетя Айжана? Все этим занимаются.
— Все еще и простыни после брачной ночи вывешивают. Ты тоже будешь?
— Это не одно и то же! — Марийка видит, что Марат не на шутку расстроен, и решает пропустить оскорбление мимо ушей.
— Одно!
— Не одно!
— Одно!
Марийка вскакивает с кровати и начинает торопливо одеваться.
— Ты куда?
— Пойду погуляю.
— Да ладно. Чего ты? Обиделась? Мась, ну ты что, дурочка, замуж, что ли, хочешь? Так давай распишемся, хоть завтра.
— Ты что?! — пугается девушка. — Меня родители убьют. Я же учиться приехала, а не замуж.
— Глупенькая! — Марат нежно обнимает девушку. — «Укради, укради». Ты и так моя.
— Твоя, — соглашается Марийка, и прогулка откладывается.
Откладывается и конец рабочего дня.
— Ладно. Краску я завтра сам куплю с утречка. — Прораб сосредоточенно чешет в затылке. — Только вот это безобразие надо сегодня убрать. И шпатлевочкой еще раз пройтись. Чтоб завтра аккурат по сухому и покрасить. Н-да… Это ж сколько мне еще с тобой тут сидеть получается… Часа три, не меньше. Домой ночью явлюсь. Опять Нинка будет обнюхивать да осматривать с подозрением. Никакого понятия у бабы! Работаешь как лошадь, а ей все шашни мерещатся.
