Отстраненная задумчивость.
Девочки-малярши притащили в пустую комнату магнитофон и вертятся под хит Дженифер Лопес. Марат наблюдает за спонтанными танцами, сидя на подоконнике.
— Эй, давай к нам! — призывно машет Тоня заглянувшей в комнату Андреа.
Но та, будто не слышит, прислоняется головой к свежеокрашенному косяку, смотрит остановившимся взглядом на заоконные махины сосен и шепчет вслед за известной певицей: «Maтana que amanezca un dia nuevo en mi universo, maтana no vere tu nombre escrito entre mis versos, no escuchare palabras de arrepentimiento, ignorare sin pena tu remordimiento… Que hiciste?»[28]
— Знаешь испанский? — изумляется Тоня, не замечая удрученного состояния рыжей. Марат наблюдает. — Ой, ты же все волосы покрасила, смотри, все кончики белые! Да отлепись от двери-то! Заходи, расскажи, о чем поет.
Молчание.
— Эй, о чем американка поет, спрашиваем?
— Обо мне. — И уходит из комнаты, оставив на наличниках тоненькие светлые спиральки краски.
Необоснованность решений.
Прораб поймал на краже нового плиточника. Тот собирался вынести пару коробок, чтобы справить фартук себе на кухне.
— Сегодня, значит, плитка, а завтра ты, гаденыш, хозяйскую мебель себе на хату перевезешь, и ищи ветра в поле. У меня из всех контактов — один мобильный телефон. Ну, я тебе устрою: сейчас милицию вызову, и пусть они протокол составляют. С одного три шкуры спущу, другим неповадно будет. Не выпускай его никуда, Марат!
— Митяй! Да ты чего? Мы же свои люди! С кем не бывает? Ну, оступился я, оступился. Остынь.
Они спорят у самой калитки, где Марат задержал незадачливого воришку. Сторож не встревает. Его дело — имущество охранять, а судьбы вершить он не собирается.
— Даже слушать ничего не хочу! — зычно трубит прораб, привлекая всеобщее внимание к скандалу. — Будешь отвечать по закону. Как у нас говорится? Вор должен сидеть в тюрьме.
— Я не хочу в тюрьме.
— В тюрьме? — Во двор входит приехавшая Андреа. — Почему в тюрьме?
Ее считают приближенной к начальству, почти хозяйкой. Обстоятельно вводят в курс дела. Она внимательно слушает, потом что-то быстро спрашивает у плиточника и выносит вердикт:
— Ему нельзя в тюрьму. Он там не выживет.
— Чего это?
— Стихов писать не умеет.
Беспочвенная мягкость.
— Вот шалопаи! Идите отсюда! — прикрикивает Марат на деревенских ребятишек. В куче грунтового песка — три чумазые головы и два игрушечных самосвала. Не иначе дырку в заборе проделали и забрались, сорванцы.
— Оставьте строителей, пусть работают!
