Марат немного отходит, закрывает глаза, распахивает руки и устремляется в небытие.
— Стой!
Марат — на самом краю, из-под ботинок ускользает почва, он уже летит вниз половиной корпуса, но чья-то невидимая рука удерживает его. Крепкая хватка и яростный мат возвращают его на твердую почву. Марат по инерции делает шаг назад и падает на своего спасителя.
— Купальщик хренов, твою мать! — Коренастый парнишка лет двадцати скидывает с себя тяжелую тушу. — Всю одежду мне испоганил, придурок, утопленник безмозглый!
— Ну, ты полегче!
Марату наконец удается рассмотреть, кому принадлежит рука Провидения: потертые джинсы, высокие ботинки, поверх байковой рубахи — тонкие подтяжки. А еще бритый череп, садистская усмешка и маленькие, злые глаза.
— Тю… Во дела… Егор Коваленко чурку спас! Ну, те повезло, шо ты спиной стоял, я и не бачил, кого ухватил. Ну, блин, заразы вы живучие! Ща я это дило зправлю. Ща ты у мене…
Марат не дает скинхеду договорить, размахивается и вталкивает кулак в омерзительную челюсть. Противник не остается в долгу. Сцепившись, они катаются по кургану. Пыль, грязь, кровь, обломки зубов, клочки одежды, обрыв, пропасть. Только теперь Марат тянет изо всех сил, чтобы удержать обидчика, вытащить, вызволить из лап смерти, тянущих в темную пену воды. Обессиленные, они лежат на холодной траве, бездумно разглядывая звездный рисунок неба. Тишину нарушает лишь плеск голодного прибоя.
— Ну чё? Легче-то стало?
— Стало, — буркает Марат.
— Порядок, — сплевывает кровавую жижу Егор. Улыбается беззубым ртом, протягивает Марату руку: — Смотри не топись больше.
Марат пожимает увесистую ладонь.
— Не буду.
— Есть будешь?
— Не буду, не обижайся. Спешу, — ободряюще улыбается Марат пожилой женщине. — Забежал на минутку на вас посмотреть. Случайно поблизости оказался.
— Все дела?
— Дела.
Дела, надо сказать, интересные. Рыжая Андреа появляется на объекте одна. Хозяин укатил в очередную командировку. Интересно, статус декоратора уже совмещен с ролью любовницы? Что за мысли? Какое ему до этого дело? Так, праздное любопытство.
Она приезжает, Мила бежит встречать, Марат выползает из своей сторожки, здоровается, перебрасывается дежурными фразами под бдительным взглядом Тони. Чем-то раздражает его эта маленькая женщина с мужским именем. То ли тем, что может заниматься любимым делом, то ли своими чистыми отношениями с фисгармонией (ей-то путь всегда открыт, а Марату — только одинокими ночами), то ли густыми кудрями, о которых когда-то мечтала Марийка, то ли просто своими странностями. А странностей в поведении женщины было в избытке.
