— Почему если непонятные тебе, то сразу же ненормальные?
— Не перебивай и не возмущайся! — отрезает мать. — Тебе восемнадцать. Что ты можешь знать о жизни?! Какое будущее у гитариста?!
— А у пианиста, мама? Я же не Фредерик Кемпф![4]
— Нет. Не все рождаются гениями. Но у тебя есть талант, а над талантом надо работать. А ты? Что ты делаешь? Что делают твои пальцы? У тебя исключительный, мощнейший охват, ты перебираешь октавы за считаные секунды. Клавиши созданы для твоих рук, а ты стираешь нежные подушечки железными струнами и неделями не подходишь к инструменту!
— Гитара — тоже инструмент. И, играя на ней, я чувствую себя гением.
— Ну и кем ты себя возомнила? Пепе Ромеро?
(И что она себе воображает, эта девчонка!)
— Андреа Санчес-Домингес.
Сеньора Санчес в сердцах швыряет приглашение на пол и спешит поставить точку в споре:
— Ты никуда не поедешь!
Через неделю Андреа сбегает в Италию, а еще через две в Мадрид отправляется копия диплома лауреата международного конкурса «Фернандо Сор».
— Сыграй, Ань, — Алка не признает официоза, а имя Андреа кажется ей именно таким, лишенным домашности. Зоя же, напротив, любит подчеркнуть иностранное происхождение подруги.
— Давай, Андреа. Порадуй девочек.
Андреа окончательно падает в свою скорлупу и еле уловимо мотает головой.
— Не сегодня, — вымученно улыбается она. — Я что-то устала.
Подруги уходят, а Андреа еще долго сидит без движения и смотрит сквозь конверт с фотографиями, забытый Зоей.
— На, сама посмотри, — раздраженно говорит ей соседка по комнате.
Девушку зовут Мари, она француженка, ей тридцать четыре, и это ее последний шанс добиться хоть какого-то признания среди гитаристов. Андреа знает, что у Мари ничего не получится. Она слышала, как та играет. Про таких в музыкальном мире обычно говорят «посредственность». Андреа жалко Мари. Она кажется ей практически древней старухой, напрасно растратившей жизнь на пустые мечты. Андреа берет ноты и вздыхает.
— Все, как я говорила. Здесь ре минор. — Она не слышит привычного «Не может быть!». Мари смотрит в окно и возбужденно машет ей рукой.
— Смотри, смотри скорей. Еще один третьетурник.
— Кто? — У Андреа не очень хорошо с английским.
— Ну, такой же, как ты. Приглашенный почти к финалу. Кажется, русский. Я видела фамилию в списке.
Андреа с любопытством выглядывает в окно.
— Симпатичный, правда? — толкает ее локтем Мари.
Андреа не знает, что ответить. Высокий черноволосый паренек в рваных джинсах и солнцезащитных очках вполне может оказаться симпатичным. Только на вид ему лет двадцать. Странно. Что Мари в нем нашла? Может, ковбойская шляпа ее привлекла?
