…Говорят, весна уже на подходе? Только не у меня. Здесь все одним цветом, одним словом, одним днем. Даже не знаю, как назвать это состояние…
Иркутский пленник — в раздумьях, а у Андреа готов ответ:
…Не грустите, это межсезонье. Оно холодное, медленное, вязкое, но не вечное…
В следующем выпуске газеты вопрос:
Как переждать эту нескончаемую вечность?..
Ответ:
Пишите стихи, у Вас хорошо получается…
Собеседник молчит три недели, Андреа ждет возвращения танцовщицы. Девочка не приходит, зато прилетают сибирские строки:
Вязкое и холодное
Межсезонье болотное.
Некрасивое, неуютное,
Бесконечное и безлюдное.
Сиротливое, одинокое,
Молчаливое и глубокое,
Постоянное, вездесущее,
Бесконечное, всемогущее.
Безнадежное, бессердечное,
Бесконечное, но не вечное…
Конечно, не вечное. Его межсезонье закончится, как только захлопнутся за спиной тюремные ворота. А Андреа? Когда она выйдет из тюрьмы? Освободится от добровольного заточения, подарит себе забвение?
— Пойдешь обедать? — Это Лидочка, секретарь. Хорошая девочка. Записалась на курсы языка, и иногда Андреа разговаривает с ней по-испански.
— Пойдем.
— Читаешь прессу на рабочем месте?
— Скорее изучаю психологию.
— Чью? — Лидочка пытается с любопытством заглянуть в газету, но Андреа закрывает страницы.
— Да так, свою.
Андреа снимает пальто с вешалки. Зачем только она его надела? Конечно, уже не холодно. Зато в привычном пуховике уютно, тепло и как-то отстраненно. Она не любила пальто, оно требовало соответствия: высоких каблуков, расправленных плеч, прически, мордашки. От каблуков у Андреа болели ноги, от всего остального — душа. Так они и существовали отдельно друг от друга: пальто и Андреа. Так оделись, так доехали до работы, так вышли на обед.
— Тебе нужен другой шарф.
— Что?
— Этот к пальто не подходит, — смущенно стоит на своем Лидочка. — Знаешь, сейчас такие широкие продают типа шалей. Можно подобрать подходящий. Хочешь, помогу?
— Нет, спасибо, я как-нибудь сама.
— Ну, как знаешь.
— Ну, как знаешь! — Дим с сомнением качает головой. — Я бы все же играл классику.
— Но почему? — Андреа откладывает дредноут. Он что, не верит в ее возможности?
— Потому что классикой ты получила Гран-при в Кракове.
Муж складывает чемодан. Едет на гастроли с новеньким Samsonite. У него вообще все новенькое: машина, квартира, альбом. Только жена старенькая со своими стремлениями к всемирной славе. Крепко все же с ней отец поработал. Ладно. Пускай. Чем бы дитя ни тешилось…
— Вот именно. — Андреа вскакивает с дивана. — Получила Гран-при. Это уже пройденный этап. Неинтересно, понимаешь?
