Тишину нарушают тихие, неуверенные хлопки. Прораб растерянно изучает диковинного сторожа и ритмично постукивает ладонями. Оцепенение сменяется оживлением, радостным улюлюканьем, аплодисментами. Работники сухой смеси и краски тормошат музыканта, жмут ему руки. Талант ценен в любом обществе. Марат успокаивается, гнев улетучивается, слепая ярость испаряется, оставив после себя лишь горькое пощипывание в носу.
— Занесли, мужики? Порядок! — заглядывает в дом давешний знакомый Марата, в костюме. Это начальник службы охраны, почему-то он частый гость на стройке, в отличие от самого хозяина странного особняка. «Шефа» за несколько месяцев своей нехитрой службы Марат еще не видел ни разу. А Сергей, начальник охраны, приезжает часто, почти каждый день. Проверяет, осматривает, изучает, контролирует, но особо не шпыняет, относится к рабочим с уважением.
— Прикольная штуковина. Я такого рояля еще не встречал.
— Это фисгармония, — со знанием дела сообщает Толян, — а он, — кивает на Марата, — бренчать умеет.
— Играть, — укоризненно поправляет Митяй, а Марат снисходительно улыбается.
— Ладно, — торопится начальник охраны. — Показывайте, чем сегодня порадуете. Краны прикрутили?
— А… это… Инструмент-то куда девать? — интересуется Андрюха.
— А никуда. Пущай здесь стоит, что ему будет? — машет рукой Сергей. Андрюха понятливо кивает.
— Как здесь? В холле? — пугается Марат.
— А чем тебе холл не угодил? — насмешливо вопрошает «двубортный костюм».
— Да нет. Меня устраивает, а фисгармонии здесь, пожалуй, не понравится.
— А мы ее забыли спросить! — хохочет начальник охраны.
— Холодно здесь, а инструмент старинный. Развалится, играть перестанет, хозяин не обрадуется.
— Ладно, — «костюм» сменил настроение. — Завтра что-нибудь придумаем.
Дом опустел, отбыл на иностранном джипе Сергей, укатил на стареньком «Москвиче» прораб, рабочие поплелись к электричке. Марат пытается читать, но увлечься не получается. Гасит свет, вертится на кровати, считает овец. Бесполезно. Вскакивает с постели. Кивает собаке:
— Ладно, пошли. Спасем старушку.
Через две минуты возвращается, сдергивает простыню и направляется обратно в дом. Кряхтя и изрыгая проклятия, запихивает простыню под фисгармонию и целый час, по сантиметру, волоком перетаскивает тяжеленный инструмент в самую теплую комнату.
