– Начало хорошее... – сказал я.
– Ну и сколько ты уже прочитал?
– Все Евангелие от Матфея.
– Ну и как?.. Наверное, сплошной антисемитизм?
Я ответил не сразу, стараясь собраться с мыслями.
– Да ты знаешь, нет, ничего антисемитского в ней нет. Просто в ней рассказывается об этом человеке, Иисусе, чем Он занимался, что говорил...
– Ну и нашел что-нибудь, что поможет нам опровергнуть все то, во что теперь верит Джуди?
– Пока еще нет. Но ведь я только начал! По-крайней мере, сейчас я хорошо себе представляю, что это за книга.
– Что же ты можешь сказать по поводу прочитанного?
Я тупо уставился на Этель.
– Что ты имеешь в виду? – буркнул я.
– То есть, я хочу спросить, все ли из того, что ты прочитал, убедительно?
Я энергично замотал головой, подавив в себе собственные мысли, и, несмотря на поступающий в кровь адреналин, выразил полное отрицание всего, во что успела поверить Джуди.
– Вот почитаю еще – и найду то, что мне надо. Тогда-то уж мы ее припрем фактами!
На следующий день по дороге на работу я думал только об одном: Как же Джуди могла так поступить? Вот как она нам отплатила! Ведь воспитывалась в прекрасном доме, училась в самых лучших школах, имела все, чего только ни пожелает! Ведь наши еврейские обычаи очень красивые! Как же она посмела от всего этого отвернуться?
От своего дома в Бетезде до своего офиса на Коннектикут Авеню в Вашингтоне я доехал за 15 минут. Офис находился на пятом этаже и окнами выходил на западную часть города, которую один мой коллега прозвал «золотым берегом» из-за большого количества миллионеров, страховых агентов, снимающих свои офисы в этой части здания. Не успел я приехать на работу, как тут же помчался к Джорджу, чтобы с ним посоветоваться.
Джордж не был евреем. Он работал вместе со мной в страховом агентстве. Хоть мы и конкурировали по-дружески, но приятелями не были. Около полугода тому назад он стал христианином. Однако, я никак не мог взять в толк что он под этим подразумевает: ведь он и так уже был епископалом. Я не только никогда ни о чем не спрашивал его, но даже старался избегать встреч с ним, так как он вдруг стал одним из чересчур уж рьяных христиан и начинал говорить о своей вере с каждым встречным-поперечным и к тому же еще раздавал книги, брошюры и кассеты.
Случись у кого приступ радикулита, как он тут же приказывал сесть и начинал молиться. Как-то раз Этель застудила спину и должна была лежать, и Джордж спросил, можно ли ему прийти и возложить на Этель руки. Я понятия не имел, что он имел в виду, и в ответ только неприветливо пробурчал:
