И опять я невольно подумал о том, что все это время она была и с моей и с какой-то невысказанной своей бедой, тенью лежавшей на поблекшем лице. Сочувствие и сострадание к другим — это ведь всегда дети наших собственных драм и тревог. Никто, как говорили древние мудрецы, не становится добрым случайно…
Дорога, по которой я шел, сбежала в низину, к мостику через неширокую протоку между двумя прудами, а потом, точно испугавшись слишком уж допотопного вида стоявшей справа крохотной фабрики, вильнула в сторону от нее и повела меня обычной сельской улицей.
Скоро, упершись в песчаный, поросший вековыми соснами холм, дорога раздвоилась: одна ее ветвь отвернула вправо и почти тут же пропала за двухэтажным, похожим на школу домом, а вторая, полуобогнув холм, заскользила по песчаному спуску вниз.
Я подумал, что неплохо бы, как и советовала Мария Феоктистовна, спросить у кого-либо, как идти дальше, и глянул по сторонам. Поселок был по-раннему безлюдным, нигде ни души. Хотя во дворах уже там и там хлопали и скрипели двери, лаяли собаки, кричали петухи.
Увидев в отдалении колодец, я стал ждать: должен же кто-либо пойти за водой.
Ждать пришлось недолго. В самом ближнем от меня доме протяжно заскрипела калитка, в ней тут же показались ведра, а следом за ними, одновременно, взлохмаченная голова и длинная, странно прямая нога. Мне показалось, что человек с трудом протискивается через калитку. Но вот он протиснулся, и я увидел высокого мужчину, одетого в заношенные армейские брюки-галифе и видавшую виды гимнастерку. Мужчина был простоволос, с заспанным и небритым лицом. Подойдя, я понял, почему он с таким трудом протискивался в калитку: из левой его штанины виднелся коричневый, с металлическим кольцом внизу протез. На вторую ногу была надета истоптанная спортивная тапочка.
Заспанный и небритый, мужчина тем не менее выглядел молодо, лет на тридцать, не больше. На меня вопросительно вскинулись и быстро смерили с ног до головы подвижные серые глаза.
— На кладбище? — Глаза мужчины опять с любопытством прогулялись по мне, будто ему никогда раньше не доводилось видеть военного человека. — Сюда-ыт, а оттудова прямо по дороге, — нехотя и скупо кивнул мужчина головой. — А там… справа. Сам увидишь… За оградой…
И он пошел через улицу к колодцу, широко и натужно откидывая в сторону протез, будто подвертывая под себя дорогу.
