– Слишком – это заставлять пожилую женщину идти до метро.
– Вы не пожилая!
– Ах Митенька, вы такой воспитанный мальчик! – подколола Лена.
– Перестаньте, а?
– А вы ловите такси.
– Так никто не останавливается. Заняты все! – возмутился Митя.
– Конечно, все давным-давно используют приложение.
– Приложение?
– Вы правда айтишник?
– Просто не пользовался такси, – рассердился Митя.
Лене нравилось, что он сердится. Вообще-то первыми, на ком можно безопасно для жизни тренировать все свои эмоции, должны быть родители в семье, но только не для хороших мальчиков и девочек, которым запрещено иметь право на чувства. Разрешено было иметь только обязанности, главная из которых – быть всем удобным.
Наконец, рядом остановилось такси. Митя открыл перед Леной дверь, закинул пакеты с вещами в багажник и приготовился сесть рядом с ней.
– Нет-нет, – остановила она, – вы вперёд. Ваш адрес первый, покажете путь, и вы платите.
– Я? – удивился Митя.
– Что вы так смотрите, Митя? Не я же. Вы мужчина. Вот и привыкайте.
Митя с миг похлопал глазами, сел вперед.
Лена наклонилась к плечу парня:
– И, знаете, что? Я больше не хочу называть вас Митя. Договорились, Дима?
Лена заметила, как он расправил плечи, указывая таксисту дорогу.
Такси затормозило у Диминого дома, на одной из глухих линий Васильевского острова.
– Вы здесь живёте? Мы почти соседи, – заметила Лена, рассматривая пятиэтажный дом, пока парень вытаскивал своё добро из багажника.
– Простите, а можно к вам на минуточку? – спросила Лена.
Ну и наглость, почти восхитился Дима. Себе он такого никогда не позволял.
– В туалет очень хочется, – пояснила Лена. Чем ещё больше повергла его в краску.
Да, Дима изменился, но не до такой степени, чтобы услышать подобное от дамы, но и не настолько, чтобы отказать человеку в столь деликатной просьбе.
Арка, двор колодец, покосившаяся лавочка, хилые кусты, колченогий горнист с советских времён, вороны, разрывающие пакет мусора около одноглазого подбитого фонаря, довершала картину покрашенная коричневой масляной краской дверь парадной. Кодовый замок был сломан, и, похоже, никто не собирался его чинить.
– Полдома надеется на снос и расселение, полдома пишет протесты, так что, видимо, это надолго, – пояснил Дима.
В парадной воняло мочой и мусоропроводом. Они поднимались на третий этаж пешком, лифта предусмотрено не было. Лена оглядывала облупленные стены, стихийные завалы из старых колясок, дырявых тазов и прочей рухляди.
Дима смутился, впуская гостью в обитую дерматином дверь тридцать второй квартиры.
