Он же мечтал командовать кораблем! Готовился к этому. Покажите того кадета, который не мечтает и не готовится. Просто сбылось несколько раньше, чем он думал, и совсем, совсем не так. Немудрено растеряться. Но ничего, теперь все будет хорошо.
— Что-то вы припозднились, — недовольно проговорила девушка-диспетчер. — По правилам мне бы вас отправить в конец очереди...
— Кот сбежал, ловили, — возвел Сашка напраслину на Абордажа. — Уж простите! Мы ведь всего на полминуты…
— Ну если кот… Готовность подтверждаю!
Бинго. Все любят котиков.
Кстати, о котах.
Он наклонился к медной трубке переговорного устройства:
— Людмила Иосифовна, вы там с Абордажем в порядке?
— В порядке, пристегнуты, — сказала Людоедка. И добавила: — Так держать, кэп.
Только тут Сашка сообразил: это переговорное устройство ведь пассивное, оно никак не включается. Людоедка слышала все, что тут происходит.
Ему стало неловко, но он задавил это чувство. Некогда.
— Начинаю обратный отсчет, — сказала Белка. — Аврал экипажу.
Первая нота прозвучала, и дальше взлет покатился по накатанной, как заученное произведение, где каждый инструмент отлично знает свою партию.
— Штурман пост принял, — сказал Володька.
— Кормчий докладывает, все системы в норме, — произнес хрустальный шар голосом Сандры.
— Минута до старта, — сказала Бэла.
Вот забулькала, зашелестела вода за бортом. Отошли опоры, и пилот толкнула — нет, отпустила, как спускают гончую с поводка — бригантину вперед.
И тут Сашка впервые почувствовал это — не слияние с кораблем, как у пилота, не слабый отзвук его действий, как у штурмана. Просто не подлежащее сомнению внутреннее знание: на «Блике» все в порядке, бригантина мчится по звенящей синей волне и сейчас взмоет в небо, чтобы свободно и легко рвануть к своему новому дому — следующей точке полета.
Парус рванулся сам собой, развернулся синим крылом, помогая бригантине подняться в воздух легче, сильнее.
— Ого! — засмеялась Белка. — Отличный старт!
— Ну вы даете! — выдохнул Володька. — Мы же быстрее бежим, чем нужно, сейчас врежемся в кого-нибудь!
— Ничего, я снизила ход кристаллов, — сказала Сандра из хрустального шара. — Я ожидала от Белобрыскина какой-то херни на радостях.
— Кто вас так научил так разговаривать с капитаном, кормчий! — притворно возмутился Сашка.
— Прошу прощения, господин шкипер! Разрешите пройти на гауптвахту?
— Не разрешаю, искупишь работой.
«Блик» скользил вперед и вверх, Мирабилис под ним превращалась из купола в шар, а Сашка чувствовал, как в нем зарождается новая, капитанская уверенность. Уверенность в себе, в своем корабле и в своем экипаже.
