Конечно, не может — без магии-то!
— Да, конечно, — выдохнул Сашка. — Все по рабочему расписанию, двух… полуторачасовая готовность.
«Надеюсь, — подумал он, — мы все успеем, и мой первый старт не провалится по техническим причинам».
***
Они успели, но еле-еле.
Сашка ожидал, что самым слабым звеном станет Володька: все-таки новый член экипажа, ни с кем не сработался. И оказался не готов к тому, что больше всего проблем получилось от него самого.
Посадочный ордер — основа основ, то, что любой эфирник выполнял бесчисленное число раз и может выполнить в любой момент, хоть с закрытыми глазами, хоть среди ночи его подними. Это как исполнять хорошо знакомую партию: главное взять первую ноту, а дальше само пойдет.
Беда в том, что этот посадочный ордер для штурмана и для капитана — немного разный. И уж тем более он разный на военном флоте и в торговом.
Плюс Сашка изрядно не выспался, и как всегда с большого недосыпа, время скакало беспорядочно, то ускоряясь, то замедляясь. Поэтому свою первую ноту он чуть не пропустил, занятый проверкой показаний приборов в рубке управления.
Бэла бросила тревожный взгляд на хронометр.
— Капитан, пятиминутная готовность! Запросите подтверждение. Капитан! — такое обращение от Бэлы слышать было непривычно, а голос ее доносился словно издалека. Как будто она не с ним говорит, и вообще все происходящее к нему не относится.
— Какие-то неполадки, Бело… Александр Иванович? — спросил Володька и тут же наклонился к Узору Мироздания, проверяя курс. Курс был в порядке, они проверяли его последовательно: Сашка, Володька и Катерина.
Хлопнул люк рубки, заглянула Катерина.
— Как там с пятиминутной готовностью?
— Сейчас, — отозвалась Бэла.
Как запрашивать это чертово разрешение? Сашка тупо смотрел на пентаграмму ближней связи. «Как баран на новые ворота, — гневно подумал он. — Соберись, тряпка! Как это активировать?!»
Смешно, тысячу раз ведь делал!
— Сашка! — Бэла положила маленькую загорелую руку на его. — Помнишь Мельницу?
Сделалось чуть легче — просто потому, что Бэла назвала его по имени. Сразу стало понятно, что здесь, в капитанском кресле, не какой-то абстрактный «капитан», а он сам, Сашка Белобрысов.
Конечно, Мельницу он помнил.
— Сейчас будет не страшней, чем тогда, — твердо сказала пилот.
Сашка знал, что Бэла лжет. Разумеется, страшнее.
Но что-то внутри него поверило ей. И расслабилось. Сашка привычно положил руку на переговорную пентаграмму: конечно, вот же она.
— Диспетчерская, я бригантина «Блик», запрашиваю подтверждения пятиминутной готовности.
