Березовый лес – и в Средней Азии?! Там иногда попадались березки в высокогорных ущельях, но на них было больно смотреть, до того бедные деревья скручивала в узлы борьба за существование. Одно из двух: или меня так сильно контузило, что видится невесть что, или Бог (а может, Аллах, не знаю, кто там был в тот момент за главного) забросил доблестного воина прямо в рай. Но если это рай, то и тут, должно быть, не все в порядке, так как очутился я здесь в боевой выкладке: с АКМ, пистолетом, бронежилетом и тем боезапасом, который был на мне в момент взрыва. К тому же зверски хотелось пить, что в общем-то не характерно для моих представлений о рае. Полежав еще немного и так и не дождавшись дежурных ангела или гурий, я решил попробовать подняться. Последнее удалось, несмотря на пульсирующую боль в голове. Я пересек поляну и подошел к кустам, откуда слышалось журчание ручья. Внезапно раздался хруст, и из кустов выскочил средних размеров секач. Среагировал я чисто автоматически. Глядя на дергающегося у моих ног кабана, я подумал, что контрактная служба научила меня одному сомнительному качеству: вначале нажимать на курок, а потом думать, зачем. В условиях, приближенных к боевым, это однозначно положительное качество, но в остальном…
Хотя нет худа без добра: в нынешнем состоянии я уйду недалеко, так что лучше отдохнуть, а тут и ужин сам ко мне пришел. Вытащив штык-нож, я приступил к разделке свиной туши.
* * *
Через три дня мое самочувствие значительно улучшилось. Последствия контузии, к счастью легкой, почти не давали себя знать. От убиенного мной кабана уже начинало ощутимо попахивать. Еще день-два, и мясо при нынешнем теплом климате в рот не возьмешь, даже если держать его постоянно в холодном ручье. Да еще не хватало, чтобы какой-нибудь хищник на запах забрел. Пора определяться: или трогаться в путь, или пытаться обустраиваться на месте. Второе меня совершенно не устраивало: мясо без соли уже порядком надоело. Надо начинать поиски какого-нибудь человеческого жилья.
В последний раз оглядев ставшую родной полянку, я двинулся в путь. Я решил пробираться вдоль ручья, рассудив, что он рано или поздно выведет меня к реке или озеру, а значит, и к какому-нибудь поселению. Люди всегда тяготели к воде.
К вечеру, поужинав неосторожным рябчиком, запеченным в глине, я устроился на ночлег в расщелине так кстати подвернувшейся скалы и проспал без особых тревог до утра.
На следующий день ручей стал заметно шире: начали встречаться довольно приличные заводи, в одной из них я наконец-то помылся и даже поплавал.
