- Деточка…
- Я устала, - сказала Стася, позволив себе перебить Марьяну Францевну. – Я не знаю, зачем это вам надо, но окажите любезность, оставьте меня в покое.
Не оставят.
Сейчас вот – возможно, если только ненадолго, позволяя ей перевести дух и избегая очередного несчастного случая с превращением кого-нибудь во что-нибудь. Но завтра же вернутся.
Или послезавтра.
Или… главное, вернутся всенепременно.
- Нате от, - под рукой оказался Антошка, который в эту самую руку пирожок сунул. – А то ж маменька моя, помнится, тоже, как оголодает, так прямо спасу нет…
Стася пирожок откусила, чтобы не сказать слов, о которых она потом пожалеет. А пирожок, к слову, оказался ничего таким… мягоньким, с корочкой, что не размякла, со сладкой начинкой и чудо просто.
- От то-то же, - сказал Антошка наставительно. – Ты сперва бабу покорми, а потом уже женихаться лезь…
Что ответил Радожский, Стася не услышала.
К счастью.
Наверное.
Глава 5 Где открываются некоторые неприглядные истины, а еще случается знакомство с почтеннейшей вдовой
Глава 5 Где открываются некоторые неприглядные истины, а еще случается знакомство с почтеннейшей вдовой
Женщины живут дольше мужчин. Особенно вдовы.
Жизненное наблюдение, сделанное неким Пасюковым, старшим смотрителем погоста.
Эльжбета Витольдовна поглядела вслед ведьме, от которой будут проблемы… всенепременно будут и серьезные.
- Вы должны что-то сделать! – князь Радожский, подавшийся было за невестой, все же остановился и взор свой обратил на Верховную ведьму.
- Что именно? – уточнила Эльжбета Витольдовна.
- Что-нибудь!
- Хотите, в жабу превращу? – она помахала веером и поморщилась: пахло на пристани озером, рыбой, сырым деревом и многими иными вещами не самого приятного толку.
- Кого?
- Вас.
- За что?!
- За излишек дурости.
Радожский налился краской. Ишь, нервный какой… а чего он думал? Хотя понятно, чего они все думают. Что стоит девице какой увидеть этакого жениха, как она мигом от счастья своего сомлеет. И влюбится. И любить будет до самой своей смерти.
Идиёт.
Это Эльжбета Витольдовна произнесла мысленно, но, кажется, князь что-то такое понял. И покраснел.
- Это неприлично, в конце-то концов! – сказал он уже тише и без былой убежденности. – Объясните этой девице, что она должна…
- Ничего она не должна, - Марьяна Францевна вытащила из ридикюля кулек с тыквенными семечками. Семечки она ссыпала в ладошку. – И чем раньше вы сие поймете, тем легче станет жить. И не только вам.
