И уставился желтыми глазами.
- Дозволите поискать?
- Дозволяю, - важно кивнула Анна, сглатывая вязкую слюну. Под взглядом свея было… неуютно. Определенно. И чуялось, что даже если она вдруг запретит по глупости какой, то свей Анну просто не послушает.
Свей попятился.
Осклабился.
И закружился. Рука его сжимала навершие меча, а вот вторая описывала в воздухе какие-то круги. Гляделось это жутко, и кто-то из дворовых девок, впечатлившись, тихо захныкал.
Вот свей упал на одно колено, выгнулся как-то совсем уж не по-человечески да, лицом к земле припавши, замер. А потом поднялся и легким шагом направился к заднему двору. Там уже в куст заглянул. И к упомянутой матушкою калиточке.
- Сказывают, в городе неспокойно, - та продолжала грызть моченое яблочко. И было то таким крутобоким, соком налитым, что рот Анны наполнился слюною.
Захотелось вдруг яблочко отобрать.
Или велеть, чтобы другое принесли. Побольше. А еще огурцов соленых, коли остались, но всенепременно бочковых, смородиновым листом переложенных, да с чесноком. Она даже моргнула от удивления, до того желания были эти странны, несвойственны ей нынешней, отвыкшей от этакой простой снеди.
- На от, - матушка протянула недоеденное яблоко, и Анна с наслаждением впилась в бок зубами. – Идем…
- Куда?
- Туда, - она указала на терем. – Все одно тут уже ничего не сделаешь. Пошли кого к мужу, что ли?
Анна вздохнула.
И сглотнула сладковато-кислый, терпкий сок.
Послать надо бы, но…
…и вот почему Лилечке дома-то не сиделось?
- Я вот думаю, что, если Рысьевым приглашение отправить? – если с кем Анна и могла поделиться планами, так это с матушкою, ибо была та весьма разумна. И к делу устроения будущего внучки отнеслась со всею серьезностью. – И Соколовским?
- Соколовские не пойдут, - покачала головой Аграфена Марьяновна, глядя на суету слуг, которая большею частью была пустою, ибо бегали они без толку, но лишь рвение служебное выказывая. – У них род старый, со своими правилами. Больную не примут.
- Говорят, что Лилечка почти здорова уже…
…и не только Дурбин говорит, который после давешнего происшествия переменился, утративши былой лоск, сделавшийся обыкновенным, скучным и оттого раздражающим. Будь воля Анны Иогановны, она бы ему вовсе от дома отказала. Нет, поблагодарила бы, скажем, сотнею золотых.
Или пятидесяти хватило бы?
Деньги, они счет любят, но… как бы потом не сказали, что Козелковичи скупы или, хуже того, в затруднения вошли. Нет, сто золотых и… только Тадеуш, когда Анна намекнуть изволила, нахмурился да сказал:
