Никогда в жизни ни одна женщина не смотрела на него столь приветливо, и сердце Биббза забилось сильнее. Он знал, что надолго запомнит ее такой, какой увидел в то мгновение: вуаль сбита назад, лицо горит от ветра, а в глазах веселое дружелюбие, словно живой цветок, подаренный ему в суматохе карнавала.
Вскоре дорога пошла вверх; шофер притормозил, сдал назад, развернулся и вновь рванул теперь уже обратно, на юг, к чаду. На горизонте возникло огромное пятно, дымная туча, в которой барахтался город, пыхтя как паровоз и укутываясь в собственные миазмы. Биббзу, направляющемуся в самый его центр на встречу с отцом, это далекое облако напомнило неумолимого джинна, с ревом вырвавшегося из волшебной лампы и подтягивающего Биббза всё ближе и ближе к себе.
Автомобиль покинул фермерские земли и в янтаре предвечернего ноябрьского света подъехал к городскому предместью; небо замерцало, меняя цвет с голубого на серый; воздух пока не наполнился дымом, но чуть-чуть, почти неощутимо, помутнел от пыли. Подобно целому флоту пароходов, плывущих борт о борт, надвинулись трубы заводов и фабрик, и каждая испускала густые и черные клубы, застящие горизонт и несущие богатство, грязь и удушье без того утопающим в саже просторам.
Небо окончательно потеряло цвет, сгустившись до квинтэссенции грязного воздуха; рев и скрежет металлических механизмов оглушил Биббза. Автомобиль миновал два огромных квартала длинных кирпичных построек, чудовищных во всех отношениях; дверные проемы то гасли, то вспыхивали от языков бушующего внутри пламени, и на их жарком фоне полуголые черные великаны в страстном порыве боролись с чем-то бесформенным. Цеха итак поражали размерами, но, при приближении к третьему кварталу, становились еще больше. Там кипела стройка, и, подобно гигантским грибам, росли два новых бетонных здания, с виду не особо устойчивых. Биббз поплотнее укутался в плед, и на его щеках не осталось ни намека на румянец, ибо он слишком хорошо знал это место. На фасаде одного из домов красовалась громадная вывеска: «Автоматическая насосная станция Шеридана».
Оттуда автомобиль покатил по улицам с закопченными деревянными домами, из черных труб которых валил дым, марая и без того грязную округу; эти жалкие постройки, разнокалиберные детища тысячи архитектурных веяний, ютились на узеньких участках в немыслимой тесноте, закрывая друг другу тусклый солнечный свет; случись ураган, и все они рухнули бы, как карточный домик. Они точно ждали искры от сигареты и попутного ветра: вот бы тогда заполыхало, и бог города остался бы доволен сим малым воскурением на его алтаре.
