Стриженов и Марго удивленно посмотрели на коллекционера. Он понимающе кивнул и стал объяснять:
— У меня закрытая, частная галерея: с улицы не попадешь, часть залов почти всегда заперты. В таких залах хранятся жемчужины моей коллекции, уникальность которых поймет только профессионал. Так что я не вижу смысла показывать их всем подряд. Неудивительно, что Игорь решил воспользоваться ситуацией и осмотреть все. Я, конечно, позволил, даже провел для него экскурсию. Но оказалось, что Игорь знает намного больше меня. Особенно о работах художников-передвижников. Помните, я сказал вам по телефону, что у нас с Игорем была общая страсть? Вы тогда решили, я говорю о живописи в целом. Но это очень широкое понятие. Я знаю сотни и сотни живописцев, коллекционеров, искусствоведов. Некоторые из них одержимы живописью: конкретным направлением, конкретным художником или, чаще, собственным творчеством. — Каменев презрительно хмыкнул. — И только в Игоре я увидел настоящего единомышленника. Никогда не встречал человека, который бы так разбирался в работах передвижников, так же любил их, чувствовал и понимал. А ведь именно эти люди и их живопись — моя самая большая страсть. Художники-бунтари, противопоставившие свое творчество академистам, отправившиеся со своим творчеством в народ. Вы слышали о «Бунте четырнадцати»? — Каменев пристально посмотрел в глаза Стриженову.
Стриженов едва заметно покачал головой. И испугался, что коллекционер сразу потеряет интерес к такому невежде, перестанет рассказывать. Но Петр Каменев, казалось, даже обрадовался.
— История передвижников — это история свободы творчества. История людей, которым хотелось творить и создавать новое, сломать рамки и ограничения. Понимаете? — В глазах Петра Петровича появился азартный блеск. — Если совсем просто и коротко, в 1863 году четырнадцать лучших выпускников Академии художеств должны были участвовать в престижном конкурсе на большую золотую медаль. Традиционно всем конкурсантам давался один сюжет для картины на библейскую или античную тему. Но в том году художники обратились в совет Академии с просьбой разрешить им самим выбирать сюжеты. Просьба была рассмотрена, с возмущением отвергнута и оставлена без официального ответа. Художники не сдались. Написали второе прошение, на этот раз на имя вице-президента Академии, и снова не получили ответа. А потом наступил день конкурса. И как вы думаете, что произошло?
— Что? — хором спросили Дмитрий и Маргарита.
