Мне же… токмо признаться окончательно и оставалось.
— Воденька, не про мои портки речь, — стыдоба то такая.
Но коли первое слово сказала, за вторым очередь.
— Понимаешь, Водь, — я чайник взяла, поглядела на него, подумала, что помыть бы его пора, — алкоголь не мое это. Хмельная ведьма с меня та еще… Говорю ж тебе, когда последний раз медовухи выпила, с одними портками-то и осталась. Я как выпью, азарт такой просыпается — и главное везти начинает во всем вообще. И в карты, и в камушки, и даже на пари всякие. Неестественное везение. Вот в прошлый раз я всю таверну без портков и оставила. Кто был, тот стыдливо веничками прикрываясь и ретировался. А на таверну долговая расписка до сих пор где-то валяется. Так что чай, Воденька, чай он вещь полезная, а главное — не азартная.
Когда из избы за водой выходила, там тишина царила такая… потрясенная…
— Весь, — повысив голос, позвал водяной, — но я-то не азартный.
— Ох, Воденька, ты и портков-то не носишь, — отозвалась я по-глупости.
И тишина снова стала такая… опасная.
От того я и напряглась, и со ступеней не сошла.
Движением руки воду из бочки призвала, заклинанием чайник вскипятила, да опрометью в избу вернулась. А там водяной стоял, а аспид на него смотрел. И нехороший это был взгляд, ох и нехороший такой… Аспид на Гыркулу и то любезнее поглядывал.
— Так-так-так, — я быстренько заступила между водяным и Аеданом, на последнего посмотрела строго, да и сказала: — Водяной на моей территории под моей защитой. Вот только тронь, понял?!
Апид что-то точно понял, но, кажется, что-то не то.
Встал, громко книгу захлопнув, коротко кивнул, на прощание, и произнес:
— Благодарствую, хозяйка лесная, за знания, за откровенность, да за книгу твою. А вот чая уж не требуется… аппетит пропал.
— Так, а чай есть и не надо, его пьют, — как-то очень ехидно вставил водяной.
— Я в курсе, — пристально глядя на него, отозвался аспид.
Развернулся и вышел из избы, не оглядываясь.
Только вот дверью грохнул на прощание.
Когда отгремел грохот дверный, я сообщила водяному тихонечко:
— У аспида тема портков какая-то… очень личная, зря вообще сказала-то.
— Да нет, Веся, все ты сказала правильно, — поправив прядь моих волос и пристально глядя на дверь, произнес водяной. — Так что, чай?
— Да, — кивнула я.
Водяной за стол сел, я по избе побегала, собирая снедь, да заваривая чай травяной, бодрящий — этой ночью ни мне, ни Воде не спать.
Опосля на двор сбегала, отдала золото приехавшему с провизией Саврану, да наказала, что еще до заката привезти надобно успеть. И с золотистыми пирожками, что мне Уля, жена савранова, передала, вернулась к водяному.
