. Я ждал. И дождался ожидаемого. Тогда я завербовал вас — прямо из дромовской толпы. Сказал, что́ собираюсь сделать. Кому рассказали вы? Сколько народу слышало, что́ я говорил вам? Со сколькими вы поделились этим знанием, чеша голову: «Странная штука, да?» — Кисть Лорка скрючилась на каменном зубце.
— Чего вы ждали?
— Весточки от Князя.
— Получили?
— Да.
— Что в ней было?
— Какая разница? — Лорк издал почти смешок. Только шел он из живота. — Я ее пока не проиграл.
— Почему? — спросил Мыш. — Вы не хотите знать, что он говорит?
— Я знаю, что делаю. Этого достаточно. Мы вернемся в Алкан и засечем еще одну… нову. Мои математики придумали двадцать пять теорий, объясняющих феномен прыжка сквозь звезду. И в каждой исход меняется на противоположный через пару часов, за которые яркость звезды достигает пика.
— Как долго нова чтоб умерла нужно? — спросил Себастьян.
— Недели, месяца два. Сверхновая может вырождаться до двух лет.
— Письмо, — сказал Мыш. — Не хотите посмотреть, что говорит Князь?
— А вы — хотите?
Кейтин вдруг перегнулся через шахматную доску:
— Да.
Лорк усмехнулся:
— Ладно. — Широкими шагами пересек кают-компанию. Снова дотронулся до пульта на Мышовом кресле.
В самой большой раме на высокой стене: световая фантазия выцвела в двухметровом овале позолоченной листвы.
— Ну ясно. Вот, значит, что ты делал все эти годы! — сказал Князь.
Мыш поглядел на обтянутые кожей челюсти и хрустнул собственными. Глаза перескочили на тонкие волосы Князя над высоким лбом, и лоб у Мыша наморщился. Он подался вперед в кресле; пальцы дергались, щупая, как на сиринге, нос-лезвие, колодцы синевы.
Кейтин выпучился. Бессознательно отшатнулся, подошвы сандалий заскребли ковер.
— Не знаю, чего именно ты добиваешься. Да мне и все равно. Однако…
— Князь это? — прошептала Тййи.
— …ничего ты не добьешься. Уж поверь. — Князь обнажил зубы.
И шепот Тййи задохнулся.
— Не-а. Я даже не знаю, куда ты летишь. Но берегись. Я успею раньше тебя. А там… — он воздел руку в черной перчатке, — поглядим. — Протянул ладонь, та заполнила экран. Щелкнули пальцы; зазвенело стекло…
Тййи заскулила.
Князь раздавил пальцем линзу письмокамеры, раздробил вдребезги.
Мыш глянул на Тййи. Та выронила карты.
Звери на поводках били крыльями. Ветер рассыпал карты по ковру.
— Эй, — сказал Кейтин, — я соберу! — Не вставая, нагнулся и дотянулся неуклюжими руками до карт.
Лорк снова засмеялся.
Карта перекувырнулась на ворсе у ступни Мыша. Трехмерная, в ламинированном металле: над черным морем жжет солнце. Живо пламенеет небо поверх стены моря. На берегу стоят, держась за руки, два голых мальчика. Темноволосый скосился на солнце, его лицо изумлено и светоносно. Белобрысый глядит на их тени на песке.
