В своём эссе генерал развенчивает два ошибочных мифа. Первый миф, который в ходу у многих революционеров: миф о том, что все армии латиноамериканских стран подпадают под одно определение: гориллы. А второй миф, который в ходу у военных: что все революционеры – это бандиты и воры.
Как демонстрация отношения генерала к первому мифу о «военных-гориллах», он в 1980 году награждает панамским орденом «Большой крест Васко Нуньес де Бальбоа» находившегося в те годы в тюрьме уругвайского генерала Либера Сереньи. Тем самым он подчеркнул, что революционерами-патриотами бывают и генералы, которых реакция подвергает репрессиям. И это был достойный и ответственный поступок, тем более что Панама поддерживает с Уругваем дипломатические отношения.
Что до второго мифа, то я вспоминаю одно обстоятельство, даже повлиявшее на мой взгляд на мировоззрение генерала. Мы были тогда с визитом в Колумбии, в Картахене, на встрече с президентом этой страны Айяла Турбаем. Они говорили один на один, и я видел издалека по его лицу, что он едва сдерживает ярость и раздражение. Наконец он встал, попрощался с президентом и направился к автомобилю. Я открыл ему дверцу и слышал, как он сказал, как бы сам себе: «Этот сукин сын называет их бандитами».
Власть, которую он хотел иметь для себя и которой частично обладал, генерал Торрихос намеревался передать народу. Именно эту цель имела создаваемая им структура народной власти в форме представительств народа в районах всех провинций страны – в так называемых «коррехимьентос».
Таким образом, через эти представительства и само государство, причём государство экономически активное и мощное, могло бы стать народным. Без такой структуры власти на местах в стране развивался бы «государственный капитализм», не менее жестокий и антигуманный, чем капитализм, ориентированный на развитие прежде всего частного предпринимательства.
Он не смог реализовать эту свою идею общенародной власти, также как и сам, в противоположность ошибочному мнению многих, никогда не обладал властью в полной мере.
У него была власть, но далеко не для всего. Однажды на деньги, которые он дал мне лично, я заказал нарисовать фреску на фасаде старой Таможни, что находится на Авениде «Б». Фреска получилась большой и красивой, с отображением на ней борьбы сандинистов. Автором фрески был мой знакомый художник по прозвищу «Канцер», симпатизирующий арабам. В результате один из сандинистов у него получился похожим на палестинского партизана. Фреска была немедленно кем-то уничтожена.
