Десятник замолчал, но продолжал поглядывать на меня весьма скептически.
«Как пить дать князю доложит!» – подумал я, оценив кидаемые на меня взгляды.
Тем временем, пребывая в задумчивости, вся кавалькада подъехала к княжьему подворью. Воротная стража князя, наблюдавшая за приближением княжича, еще издали с надсадным скрипом открыла перед наследником ворота.
Не дожидаясь остальных, соскочив с коня, я поднялся по крутой лестнице и направился в свою часть хором. Хотелось переодеться и отправиться ужинать. Однако толком даже не успел помыться, так как в комнату приперся боярин Воибор; слегка склонив в поклоне голову, он прошамкал своим беззубым ртом:
– Княжич, батюшка князь тебя к себе зовет.
«Твердила уже успел князю стукануть!» – я сразу понял причину отцовского интереса к своей персоне.
– Пошли, боярин, – я понуро потащился за разодетым в бобровую шубу боярином.
В пути задавался вопросом: почему я все-таки решился так поспешить, рискуя выставить себя не в лучшем свете? И ответ был – до пришествия монголов оставалось всего несколько лет. Поэтому если сейчас не организовать производство селитры, которая зреет в буртах не меньше двух-трех лет, то потом окажется поздно, и купить селитру вряд ли где получится – ее азиатские природные месторождения уже сейчас частично под монголами. В Европе же ситуация с селитрой не лучше, чем на Руси, хотя вру, там, в гористых районах, должно быть много пещер с естественными отложениями данного вещества.
Не прошло и минуты, как я оказался в уже знакомой просторной светлице, что занимал Изяслав Мстиславич. Хоть и называлась это комната светлицей, но, на мой взгляд, была она не такая уж и светлая. Маленькие, заставленные цветными непрозрачными стеклами оконца плохо пропускали дневной свет.
При появлении наследника Изяслав Мстиславич озадаченно уставился на него.
– Садись, – князь указал на стоящую вдоль стены широкую лавку. Изяслав Мстиславич после известия, сообщенного ему Твердиславом, думал лишь об одном, уж не сошел ли его сын с ума.
Я покорно и беззвучно приземлился на указанное место.
– Это какое, сыне, баловство ты вздумал с говном учинять? – испуганно округлив глаза, спросил Изяслав Мстиславич.
– Этот порошок, – я показал захваченную с собой селитру, – образуется около компостных ям, скотных дворов и людских нужников. Вот с этим порошком я хочу опыты поставить…
– Да рассказал мне уже Твердислав, но что-то мне не верится, что эта дрянь навозная гореть будет.
