— И куда это мы спешим? — недовольно произнес Минчинский. — Я же просил тебя, Ваня, найти меня, чтобы обсудить наши проблемы. Или ты думаешь сбежать от них?
Павловец, слегка порозовев, сердито посмотрел на гостя.
— Во-первых, у меня нет проблем, — ответил художник-реставратор, — а во-вторых, я никуда не сбегаю, а еду в морг на опознание личности Варенцова.
Минчинский понимающе кивнул и присел на стул.
— Ага… — снисходительно произнес он, — а то я грешным делом уже подумал, Иван Павлович, что ты и разговаривать со мной не хочешь.
Хозяин реставраторской мастерской, прибирая со стола краски и кисти в коробку, неопределенно пожал плечами:
— Ну почему же…
Минчинский усмехнулся.
— Знаешь, Иван, во-первых, — начал перечислять Геннадий Станиславович, — заруби себе на носу, что мои проблемы — это твои проблемы и от этого ни тебе, ни мне никуда не деться! Или ты думаешь, что, взяв заказ, можешь просто так соскочить с подножки локомотива, который уже набрал ход и не собирается останавливаться на полпути? А во-вторых…
Павловец не дал договорить своему бородатому собеседнику.
— Если ты об авансе, Геннадий, — нервно бросил он, — то я верну деньги!
— Иван Павлович, — встав со стула и подойдя вплотную к художнику, произнес бизнесмен, — тут ведь дело не в деньгах, а в принципе. И возвратом аванса в этой истории тебе не отделаться! Я тебе объясняю: серьезные люди затеяли серьезную игру, вложили серьезные деньги, а теперь ты говоришь, что не выполнил мой заказ. И думаешь, это тебе сойдет с рук?
Гость пристально посмотрел на светловолосого собеседника и, достав из кармана пачку сигарет, вытащил из нее одну сигарету.
— Ошибаешься, Ваня, — жестко произнес он, — эти люди оторвут мне голову, а тебе отрежут яйца!
Художник-реставратор и сам понимал, что вся эта история может закончиться печально для него. Однако он не стал углубляться в детали, а ограничился замечанием своему гостю, который, взяв в рот сигарету, чиркнул зажигалкой.
— Здесь не курят! — строго произнес он.
Бородач пропустил мимо ушей замечание и как ни в чем не бывало, спокойно и демонстративно прикурил сигарету.
— Опасаешься пожара, — усмехнулся он. — Глупо, Иван Павлович… Ты не сгоришь, а, скорее всего, скончаешься от сердечного приступа, как некоторые другие излишне щепетильные и совестливые интеллигентные люди.
Павловец побледнел и резко повернулся к заказчику.
— Ты намекаешь на Варенцова? — задал он прямой вопрос.
Однако Минчинский и бровью не повел.
