Страх перед российским посольством и спецслужбами пропал, как только появилась реальная угроза попасть в саудовскую тюрьму или в лапы разгневанного Абдель-Азиза. Шаги подходившего человека я слышал, но глаза открывать не стал и поэтому не видел удара кулаком, отправившего меня в нокаут.
Что-то холодное и влажное пролилось мне на лицо: ВОДА! Еще не открывая глаз, я пытаюсь ртом поймать струйку. Удалось! Дико болит голова, хочется уснуть и забыть обо всем этом кошмаре.
— Хватит переводить воду на эту сучку.
Если бы не связанные руки, я, наверное, сделал бы сальто от страха и удивления. Голос Абдель-Азиза! Я с трудом открываю глаза и моргаю: тускло горит плафон на потолке, охваченный железной рамкой, пол железный. Сфокусировав зрение, я вижу, что лежу на спине в вертолете, о чем подсказывает шум заводимого двигателя и свист начинающих раскручиваться винтов. Вокруг несколько незнакомых лиц, хотя это лицо мне знакомо: Бадр! Это он плеснул в меня водичкой и пытался напоить. Я только сейчас обнаружил, что одной рукой он приподнимает мою голову, чтобы я не захлебнулся. Самого принца не вижу, но голос был его, не перепутать ни с чьим. Остальная троица мне незнакома по именам, но я их видел во дворце несколько раз, тоже охранники принца.
— Я предупреждал тебя насчет побега. Теперь ты пожалеешь, что родилась на свет.
Скрипучий голос Абдель-Азиза болью отзывается в голове. Так это не пограничники были, а он меня преследовал! Но я не видел и не слышал, что в его распоряжении есть вертолет. Чуть повернув голову набок, я замечаю араба. Он сидит, с ненавистью смотря на меня, играя желваками.
«Теперь мне хана!» — Я вспомнил совет Бадра не попадаться живой.
Вертолет наконец оторвался от земли и пошел вверх, набирая скорость. Бадр подложил мою сумку мне под голову и сел, с моего места мне невидимый. Взгляды охранников концентрировались в районе моих ног: с усилием приподняв голову, я вижу, что платье мое оборвано выше колен, видимость до середины бедер. Первой мыслью было, что это крайне откровенно, но вспомнив пословицу «снявши голову, по волосам не плачут», я послал всех подальше. Тем временем плафон на потолке погас и, в полной темноте, озвученной сопением людей в салоне, вертолет устремился в обратный путь.
