Относительно ровная пустыня понемногу сменялась барханами, что еще замедлило скорость передвижения. Моих преследователей не было видно в темноте. Не мелькали огоньки фонариков. «Если у них есть приборы ночного видения, мне не уйти», — обожгла неприятная мысль.
Поднявшись на верхушку очередного бархана, я оглянулся: вдалеке был виден вертолет с невыключенным прожектором, видимо, для ориентира. Шум песка под ногами заставил похолодеть: хорошо различимая крупная змея проползала между ступней, извиваясь всем телом. Женское во мне возобладало над разумом, забыв об осторожности, я взвизгнул пронзительно и прыжком отскочил в сторону. Потерял равновесие на склоне бархана и покатился вниз, путаясь в платье.
Несколько минут я судорожно пытаюсь освободиться от платья, обвившего ноги, и прочистить рот, забитый песком. Понимая, что теряю драгоценное время, рывком рву подол, давая ногам свободу. Наскоро выплюнув песок изо рта, ищу сумку почти наощупь, не забывая о змее. Найдя сумку, закидываю лямку за спину — и в ту же минуту слышу посторонний шум осыпающего песка, получаю удар по спине и кубарем лечу в песок, не успев обернуться. Кто-то тяжелый садится мне на спину, с силой выворачивает руки назад, грозя сломать их в локтях. Я слышу тяжелое свистящее дыхание мужчины, который перевязывает мне руки куском моего же оторванного подола. Я ожидал браслеты. «Может, выронил во время преследования?» — не к месту бьется в голове.
Пограничник рывком поднимает меня на ноги, заставив вскрикнуть от боли, тычком в спину направляет в сторону вертолета, не проронив ни единого слова. До ярко светящего прожектора мы идем целую вечность: в дороге мой сопровождающий коротко говорит в рацию, что поймал и ведет меня к вертолету. Идти со связанными за спиной руками очень тяжело, и я дважды падаю, не удержав равновесия на осыпающимся песке. Мужчина снова поднимает меня, не задумываясь о причиняемой его резкими рывками боли.
Когда до вертолета остается метров сто, я вижу две фигуры в свете прожектора, но с этой дистанции не разобрать лиц и чинов. Уже у самого вертолета из темноты выныривают двое. Я обращаю внимание, что все они без оружия, если не считать пистолета в кобуре. Провожатый доводит меня до вертолета и ставит в ярком свете прожектора: я абсолютно слеп, в глазах расплывается северное сияние, я прикрываю глаза, чтобы не повредить сетчатку. Вспомнились художественные фильмы: «Сейчас мне зачитают права. Что ж, буду молчать, притворяться, что не знаю языка, требовать переводчика и консула».
