Я невольно облизнула рот.
– Я лишь тронула его губы своими, когда пыталась вдохнуть в него воздух, и этого хватило, чтобы у меня онемело лицо. Этот яд убивает почти сразу, ты сам видел. Тогда я и поняла, что Гейлис его отравила. Наверное, она извлекла яд из вишневых косточек, несмотря на то что это чертовски сложно.
– Она объяснила тебе, почему она его убила?
Я вздохнула и потерла ногу. Башмаков я лишилась еще во время приключений у озера, подошвы не загрубели, как у Джейми, и в них постоянно внедрялись острые занозы.
– Это целое дело. В твоих седельных сумках не завалялась какая-нибудь еда? Достань, пожалуйста, а я все расскажу.
В долину Брох-Туарах мы попали на следующий день. Только мы спустились в нее с предгорья, как в отдалении я увидела одинокого всадника, ехавшего навстречу нам. Первый человек, которого я встретила после побега из Крэйнсмуира, оказался полным мужчиной цветущего вида в белоснежном широком галстуке, выглядывавшем из-под воротника серого саржевого кафтана; длинные полы почти полностью прикрывали панталоны.
Мы провели в пути почти неделю, спали под звездами, умывались водой из ручьев, ели кроликов и рыбу – трофеи Джейми, и те ягоды и съедобные корешки, которые я могла отыскать. В результате наша пища была обильнее, свежее и разнообразнее, чем в замке, хотя и сильно зависела от непредсказуемых обстоятельств.
Но если при нашей кочевой жизни проблема питания оказалась решена неплохо, то наш внешний вид оказался совсем не так хорош. При виде нас верховой джентльмен придержал коня, а затем хмуро отправился к нам неторопливой рысью – очевидно, чтобы выяснить, кто мы есть.
Джейми, который настаивал на том, что необходимо поберечь коня, и потому в основном передвигался на своих двоих, приобрел по-настоящему пугающий вид: штаны до колен усыпаны красноватой пылью, рубашка вся порвана о колючую ежевику, а на щеках и подбородке во все стороны торчит рыжая щетина.
В последние несколько месяцев у него здорово отросли волосы. Как правило, он заплетал их в косу или стягивал шнурком на затылке, однако сейчас они свободной волной лежали на плечах, и в лохматой густой шевелюре застряли куски листьев и обломки веток. Лицо приобрело цвет темной бронзы, башмаки растрескались, за пояс были заткнуты сабля и кинжал – как ни крути, дикий горец.
Впрочем, у меня вид тоже был не лучше. Мою наготу прятала от нескромных взоров пышная складчатая выходная рубашка Джейми; сохранилась и часть собственного платья, ноги были босы – бродяжка, одним словом. Из-за высокой влажности воздуха и отсутствия гребня или щетки мои волосы лежали, точнее стояли дыбом во все стороны. За время жизни в замке я тоже сильно обросла, и волосы теперь стегали по плечам, время от времени закрывая глаза, например, как сейчас, при ветре сзади.
