Айен согласно кивнул.
– Да. Однако у вас есть еще несколько недель.
Стоял прекрасный солнечный осенний день; воздух опьянял, а небо было таким синим, что в нем хотелось утонуть. Мы очень медленно шли, разговаривая о том о сем, поэтому я замечала и запоздалые розы на кустах, и головки венериной купели.
– На следующей неделе – квартальный день[10], – заметил Джейми. – Поспеет ли к нему твое новое платье?
– Думаю, да. Но неужто этот день особенный?
Я выдергивала из земли стебель пижмы, и Джейми на время взял в руки мою корзину.
– В общем, да. Не настолько, насколько такие дни бывают у Колума, однако к нам все-таки придут все наши арендаторы, чтобы внести арендную плату и с почтением приветствовать новую леди Лаллиброх.
– Наверное, они сочтут странным, что ты женился на англичанке.
– Полагаю, парочка отцов испытает разочарование от этой вести. Пока меня не схватили и не увезли в Форт-Уильям, я приударял за несколькими соседскими барышнями.
– Жалеешь, что не женился на местной?
– Если ты думаешь, что я отвечу «да», когда у тебя в руке нож, то твое мнение о моих умственных способностях куда ниже, чем я полагал.
Я бросила нож, которым окапывала корень, и бросилась к Джейми, раскинув руки. Едва он меня отпустил, я подняла уроненный нож и принялась за старое:
– Даже удивительно, что ты так долго был девственником. Или же все девицы в Лаллиброхе некрасивы.
– Нет, – ответил он и прищурился, глядя на солнце. – Это заслуга моего отца. По вечерам мы с ним часто гуляли по полям и разговаривали о всяких предметах. Как-то раз, я тогда был уже довольно большим, отец сказал, что мужчина должен нести ответственность за каждое семя, что посеет, потому что его долг – заботиться о женщине и ее защищать. А если я к этому еще не готов, то и не должен обременять женщину последствиями своих поступков.
Он оглянулся на дом за нашими спинами, затем посмотрел вдаль на подножие скалы: там на кладбище покоились его родители.
– Отец рассказывал, что величайшее событие в жизни мужчины – обладать той женщиной, которую он любит, – тихо проговорил Джейми и улыбнулся. Его глаза синели так же, как небо над нашими головами. – И он был прав.
Я погладила его по щеке.
– Принуждать тебя к столь долгому воздержанию было с его стороны слишком сурово, – заметила я.
Джейми усмехнулся; по его коленям порывы резкого осеннего ветра били килт.
– Церковь учит, что онанизм – это грех, но отец говорил, что, если уж выбирать между тем, чтобы принести вред себе или какой-нибудь бедной женщине, порядочный мужчина предпочтет принести себя в жертву.
