– Вы хотите сказать, – проговорил инспектор Камминс, – что кто-то другой выдавал себя за этих троих в последнюю ночь, о которой у нас есть какие-либо сведения. И вы предполагаете, что целью такого подражания было обеспечить алиби для лиц, которые их уничтожили.
– Именно так, инспектор, – согласился Морган. – Это дикая теория, признаю, но, заметьте, у меня было преимущество, когда я видел кое-что, принадлежащее их врагам. Я попытался поставить себя в положение потенциального преступника и, отталкиваясь от тех совпадений, о которых уже говорил, развил теорию двойников, как единственную, которая могла бы соответствовать этому случаю. Это означает, как вы сами видите, что пропавшие люди мертвы – убиты. Боюсь, от этого никуда не деться. Если кто-то выдавал себя за них, они убиты. Сейчас я работаю над этой гипотезой.
Камминс, опираясь локтями о столешницу, продолжал пристально вглядываться в лицо собеседника своими тусклыми, добрыми глазами человека, много бывавшего в море.
– Вы пришли, – сказал он, – к старому вопросу избавления от трупов. Если бы эти люди были… убиты, как были утилизированы их тела? И вы пришли ко мне, потому что одна из версий – которая пришла бы в голову как детективу-любителю, так и нам самим – заключается в том, что они могли быть сброшены в реку. Вы спросите меня, не доставали ли мои люди из реки какого-нибудь человека, похожего на одного из трех исчезнувших людей.
Здесь инспектор потянулся к стопке бумаг, сложенных вместе. Каждая из них представляла собой печатный бланк, и каждая содержала полное описание какого-нибудь несчастного, найденного мертвым в реке. Все было прописано четко: пол, рост, вес, цвет волос и глаз, а также особые приметы, по которым можно было установить личность.
Среднее число тел, извлеченных из Темзы за один год, превышает сотню, так что форм на столе было множество.
– Вот они все, – сказал полицейский, протягивая стопку Моргану. – Самая последняя лежит на самом верху. Если у вас есть описания пропавших людей, вы можете сами изучить документы и посмотреть, есть ли какое-либо сходство. Могу сказать вам, – добавил он, – что это уже сделали мои люди, но для вашего же собственного удовольствия я предпочел бы, чтобы это снова было сделано вами.
Морган достал свою записную книжку. У него было лишь смутное описание Энерли и Клиффорда, составленное по фотографиям и по сведениям их близких друзей. Зато на Бэтсвинга у него было полное удостоверение личности. Он начал с сортировки отпечатанных бланков на две стопки. В одну из них откладывались бланки, которые никак не могли относиться к инспектору Бэтсвингу, вторую же журналист изучал с величайшей тщательностью, и только когда он окончательно убеждался в невозможности того, что полицейский протокол и запись в его собственной записной книжке относились к одному и тому же человеку, бланки отправлялись в первую стопку.
