– Но, – возразил инспектор, – каждый из этих двоих, насколько нам известно, провел прошлую ночь и утро в полном одиночестве. Если бы они захотели связаться с полицией или с кем-нибудь еще, у них были бы все возможности сделать это. У нас нет никаких оснований предполагать, что кого-либо из них заставили вести себя так, как они вели.
Морган слушал эти слова с улыбкой.
– Да, – сказал он, – я сам об этом подумал, и все же оба эти человека независимо друг от друга вели себя совершенно одинаково непосредственно перед их исчезновением. Как вы это объясните?
Инспектор Камминс задумался на целую минуту, разглядывая свою татуировку.
– Я не могу этого объяснить, – признался он, наконец. – А вы можете?
– Мы можем исключить, – продолжал вещать репортер, – возможность того, что эти два человека намеренно подражали друг другу. И мы также отбрасываем предположение об их сговоре. Что остается?
Последовало молчание, которое Чарльз нарушил, заявив, что у него есть теория.
– Теории, – весело сказал инспектор, – похоже, ваша сильная сторона, мистер Морган.
– Вы это заметили, – ответил молодой человек. – Что ж, я собираюсь предложить вам еще несколько моих теорий. Начнем с того, что люди, которые исчезли, все трое мертвы – убиты. Двоих из них прикончили просто ради денежной выгоды, а третьего, Бэтсвинга, потому что он слишком много знал. Нам сообщили, что полковник Энерли завтракал в отеле «Коро» утром шестнадцатого числа этого месяца. Но если мои теории верны, то полковник в тот момент был уже мертв.
Инспектор внимательно посмотрел на Моргана.
– И то же самое, я полагаю, по-вашему, относится и к Клиффорду, и к Бэтсмингу?
– То же самое, – согласился Чарльз, – относится и к ним обоим.
– Однако, – заметил его собеседник, – двое из них были легко опознаны знакомыми, и каждый из них расписался в книге посетителей, причем подлинность их подписей была подтверждена.
Морган закурил сигарету. Эта любительская детективная работа взывала к его чувству театральности.
– Их узнали, – сказал он, – знакомые. Заметьте, «знакомые», а не друзья. Ни один из них не был опознан кем-то, кто был бы ему близок. Полковника Энерли узнали, когда он пересекал Гайд-парк – это был полицейский, с которым он время от времени обменивался несколькими репликами. А в отеле его узнал официант, который когда-то – несколько лет назад – работал в одном из клубов полковника. Это были не те люди, которые хорошо его знали. Аналогичная критика может быть применена и в других случаях. Что же касается подписей, то искусный фальсификатор иногда может изобразить чью-то подпись так, что человек сам признает ее своей собственной. К тому же, эти подписи еще не были тщательно изучены экспертом. Насколько мне известно, их не сфотографировали. Если моя теория верна, их признают ложными. Я уже сообщил Скотленд Ярду о своем предположении.
