- А я не беспокоюсь, - сказал Ковтун. - Я беспокоюсь - почему тихо?
- Вот тебе и тихо, - оживленно и даже весело воскликнул Левашов, когда над их головами провизжал первый снаряд.
Не прошло еще несколько минут, и веселое настроение, с которым Левашов встретил свист первых снарядов, исчезло. К артиллерии прибавились минометы, огонь все разрастался, появились первые убитые и раненые.
- Погоди, не слышу! - кричал в трубку телефонист, беспомощно оглядываясь на Ковтуна.
Ковтун взял трубку сам, но снаряды продолжали рваться без перерыва. В короткую паузу он услышал голос Ефимова, спрашивавшего, надежно ли закрепились на отбитых у румын в позициях и как дела в правофланговом батальоне, по которому артиллерия молотит с особенной силой.
- Вижу это отсюда! - кричал в трубку Ефимов. Очевидно, он был уже не в штабе дивизии, а у соседей.
- Сейчас сам пойду туда! - крикнул Ковтун, но ответа не услышал, связь прервалась.
- Подожди! - перекрикивая разрывы, тряхнул его за плечо Левашов. Ничего там не сделается, в третьем батальоне! Там Мальцев, мужик надежный.
- Надежный или ненадежный, а раз сказал комдиву, что иду, надо идти, сказал Ковтун и, нахлобучив фуражку, пошел по окопу.
Ковтун ушел. Прошло пятнадцать, двадцать, тридцать минут, а огонь все продолжался. За желтыми пригорками переднего края с полной нагрузкой работало несколько десятков орудий и минометов.
"Откуда-то поднатащили", - подумал Левашов и, по вновь заработавшему телефону соединившись со Слеповым, спросил, готов ли тот к контратаке румын.
- Мы всегда готовы, - густым, спокойным басом сказал Слепов. - Комдив по телефону командира полка ищет. Он не у вас?
- Пошел в третий батальон, - сказал Левашов.
- У меня все, - сказал Слепов. - Да, товарищ комиссар!
- Что? - спросил Левашов, собиравшийся положить трубку.
- Корреспондент к вам пошел от меня со связным. Не дошел еще?
- На кой он мне черт здесь? Не мог задержать у себя, пока обстрел?
- Он сослался, что вы приказали, чтоб он к вам шел.
- Ерунда, - сказал Левашов.
- А я поверил, - сказал Слепов. - У меня все.
- Ну, все так все, - сердито сказал Левашов и положил трубку. - Нате, здрасьте. - повернулся он к Левашову, мешком свалившемуся в окоп. - Вас тут не хватало!
У измазанного в грязи и одетого в две шинели Лопатина был довольно нелепый вид.
- Не знаю, как и величать вас, - рассмеялся Левашов, глядя на два шинельных воротника с разными петлицами. И, только сказав это, понял, что надетая сверху шинель была его собственная.
