— И тут ему объявляют, что пятачки теперь нужно сдавать министру Кудрину, — продолжил за нее Кен. — А он не имеет и тысячной доли тех достоинств, которыми природа наделила каргопольскую киску. Более того, минет делать не умеет, танец живота, скорее всего, тоже, а если и умеет, то на хер нужно. За такие-то деньги!
— И смотри, что получается, — Кристина застыла на полуфразе, ожидая, пока официант, явно заигрывавший с Алехиным, закончит ритуал с винной бутылкой. Отхлебнув, наконец, вина — ледяного, но хранящего внутри вкус жаркого французского неба и высохшей земли, — она продолжила:
— Мы приводим наши контракты в соответствие с российским законодательством. Угадай, по кому это больнее бьет? По местной компании «Меркури», родившейся в смутные 90-е, или по французскому LVMH, в котором привыкли строить домики в Тоскане только после всех отчислений в пользу матерей-одиночек?
— То есть ты хочешь сказать, что наша компания под прикрытием государственной политики существенно ухудшает условия размещения рекламы для местного партнера и таким образом неявно играет в пользу западного холдинга?
— Конечно, это предвзятая интерпретация событий. Внешне все выглядит правильно и абсолютно законно.
— И тебе известно, как «Меркури» реагирует на новый «белый» контракт?
— Я не могу этого знать, переговоры в компетенции генерального. Но…
— Пожалуйста, фаланги крабов. Гречневая каша с белыми грибами. Желаете молотого перца? — Кристина мотнула головой. — А вам, Иннокентий? — официант сладко улыбался главному редактору.
— Да, пожалуй…
— Приятного аппетита, — официант, наконец, отплыл от их столика.
— По-моему, он в тебя втюхался, — сказала Кристина, жестко поблескивая глазами.
Кен пропустил ее провокацию мимо ушей:
— Ты сказала «но»?
— Но я сравнила темп визирования старых контрактов с тем, как проходит подписание новых, — она сделала торжественную паузу и отпила вина.
— И что?
— Первые развороты и четвертые обложки, зарезервированные за «Меркури», зависли. А ведь журналу надо выходить.
— И?
— Ты сам знаешь: если до определенного числа контракты не будут подписаны, бронь автоматически снимается и рекламные площадки предлагаются другим клиентам.
— Умничка! Ай да Костя, ай да сукин сын!
— При чем здесь Костя?
— Он хотел меня убить, — Кен выложил все, о чем поначалу не собирался рассказывать Кристине. Сейчас ему не терпелось собрать карточный домик своей версии до конца.
— Кеша, я считаю, что тебе угрожает серьезная опасность. Пора подключить прокуратуру, — Кристина больше не выглядела стервой, в глазах ее стояла тревога.
