Вдруг в мертвой тишине квартиры раздался полифонический голос Татьяны Васильевой: «Повторяем. Я самая обаятельная и привлекательная», — так телефон оповещал о поступлении новой эсэмэски. Максим от неожиданности вздрогнул и вслух выпалил: «Блин, не спит!» Он взял свой мобильник и удивился. Эсэмэска была не от «Serge».
Обычно тот слал ему по десять сообщений на дню, каждое из которых фиксировало все этапы скучной жизнедеятельности молодого организма: «Поел. А ты что делаешь?», «Встретился с девчонками, поржали. Ну как у тебя дела?» — и прочее в том же духе. На этот раз Максиму писал сам главный редактор журнала «Джентльмен». «В двенадцать ночи?!» — Максим открыл текст, пробежал глазами и нажал на кнопку вызова корреспондента.
Клуб «Оля-Оля», Рождественский бульвар
Бордель — а это был именно бордель, — не имел ни приметной вывески, ни каких-то очевидных признаков злачного места, кроме стальной двери, домофона и камеры на входе. Охранник — бритый шкаф с узким лбом и массивным крупом — почтительно поднялся и покорно приветствовал Кена: «Доброй ночи». Алехина здесь знали — он частенько приводил в «Оля-Оля» своих бизнес-партнеров: итальянцев, французов, американцев, — понежиться в изобретательных и жарких объятиях девушек из Ступино, Черноголовки и, конечно, Украины с Белоруссией, питавших московский рай для мужчин свежим «лохматым золотом».
Кен выглядел пьяным, на его дорогих черных брюках из шерсти «супер 150» виднелись следы засохшей грязи, верхняя пуговица пиджака болталась на нитке, волосы были мокрыми от снега и вились мелким бесом, будто у цыгана. Словом, все предвещало обильные поступления дензнаков в кассу заведения, а с дензнаками Кен расставался легко и весело — это в «Оля-Оля» хорошо усвоили.
Бешеными глазами Кен оглядел немноголюдный, уставленный бордовыми диванами зал, небрежно опустился на мягкие подушки в самом центре и потребовал бутылку виски Black Label. Ему хотелось безответственного и дикого секса. Девушки в одних трусиках быстро оценили обстановку. «Добрый вечер», — церемонно сообщила ему упругая блондинка, усевшись на колени и запустив руки между его крепких широко раздвинутых ног. Опытные пальцы мигом нащупали то, что искали, и принялись настойчиво массировать. Жадными губами Кен сжал ее тугой темный сосок, нежа ладонь о ягодицы — обильные и лоснящиеся, как кожаный салон «Бентли».
Оторвавшись на секунду от продажной плоти — она пахла гелем «Пальмолив Ароматерапия», — Кен прошептал в маленькое трепетное ушко: «Позови свою подругу, и поедем отсюда». На самом деле подругу звать не пришлось, потому что свободное бедро Кена уже гладила цепкая ручка другой девушки — длинноволосой брюнетки. Кен почувствовал, как его член напрягается, а тело расслабляется. С характерным южным прононсом жрица № 2 осведомилась: «Я вам нравлюсь?» Мутные глаза Кена оценили маленькую задорно торчавшую грудь и карие прожигающие насквозь зрачки.
