ответом, оказавшимся таковым, что с этого времени восточная коллекция Эрмитажа была защищена от разграбления, хотя распродажу предметов «западной коллекции», куда вошло 23 образца европейской живописи, находящихся сейчас в Вашингтоне, предотвратить не удалось, а «реализация» экспонатов других музеев продолжалась в Советском Союзе вплоть до 1938 года:
Уважаемый т-щ Орбели!
Письмо Ваше от 25 октября получил. Проверка показала, что заявки «Антиквариата» не обоснованы. В связи с этим соответствующая инстанция обязала Наркомвнешторг и его экспортные организации не трогать сектор Востока Эрмитажа. Думаю, что можно считать вопрос исчерпанным.
С глубоким уважением, И. Сталин. 5 ноября 1932 года
Через несколько лет после вышеупомянутого случая Иосиф Орбели был обвинён в том, что принимал на работу женщин, имевших буржуазное происхождение, и ему пришлось доходчиво объяснять коммунистическому руководству, что дежурные залов музея должны хотя бы в небольшой степени владеть иностранным языком для того, чтобы правильно указывать дорогу иностранным посетителям. А в 1935 году Иосиф Орбели переплавил фамильное серебро, чтобы отчеканить миниатюрные копии сасанидского блюда и вручить их участникам международного конгресса по иранскому искусству и археологии.
То, что сделал этот сугубо мирный человек во время Второй мировой войны, нельзя расценить иначе как подвиг. Благодаря его организационным способностям и энтузиазму, спустя несколько бессонных суток после начала войны, потраченных на отбор и упаковку, из Ленинграда было эвакуировано более миллиона музейных экспонатов! Сам же Иосиф Орбели отказывался выехать из блокированного города и организовал в подвалах Эрмитажа бомбоубежище, спасшее жизнь многим ленинградцам. При этом он работал в соседнем подвале, получая, как и прочие горожане, суточный паёк, состоявший из 125 граммов хлеба.
В сентябре 1941-го Иосиф Абгарович сумел убедить Политуправление фронта отозвать из окопов на один день нескольких историков для прочтения научных докладов на совещании, посвящённом 500-летнему юбилею поэта Низами, которое было заранее спланировано им на время между авиационными налетами пунктуальных фашистов! Полумёртвый от голода и холода, он в конце марта 1942 года был эвакуирован в Ереван, но через год с небольшим вновь вернулся в один из прекраснейших музеев мира, в который попало тридцать артиллерийских снарядов и две авиабомбы, о чём, как и о многих других разрушениях, Иосиф Орбели свидетельствовал на Нюрнбергском процессе над нацистскими преступниками. Однако очевидные достижения и заслуги не уберегли его в конце концов от увольнения с должности директора Эрмитажа и опалы.
