Современный человек в поисках идентичности остро нуждается в исторической памяти, которую он черпает в памяти коллективной. Источниками для него становятся школьное и вузовское образование, средства массовой информации, художественная литература, кинематограф, и все возможные «места памяти» [Нора, с. 26], причем в большей степени на формирование исторической памяти индивида влияют средства массовой информации и места памяти. Поэтому исследования исторической памяти принимают форму процесса изучения не истории как реального прошлого, а представлений о прошлом в индивидуальном и коллективном сознании. В современной гуманитарной науке на рубеже XX–XXI вв. произошло четкое разграничение объектов исследования Истории и исторической памяти. Под Историей понимается фактическая реальность прошлого, расположенная на ленте времени, – при изучении исторической памяти на первый план выходят проблемы репрезентации истории, субъективное восприятие исторических процессов и фактов, политологизация и коммерциализация истории.
Наличие элемента воображения в профессиональных исторических исследованиях делают их крайне уязвимыми со стороны критики лжеученых-историков и различного рода манипуляторов исторической памятью, чем они активно пользуются. Таким образом, бытие исторической памяти зависит от активности как исторической науки, так и исторической лженауки. Поскольку дефрагментация исторической памяти опасна расколом общественного сознания и политической дестабилизацией, историческая память становится объектом управляющего воздействия со стороны государства.
Политика памяти и историческая политика
Само появление истории как науки нередко связывают с определенным государственным заказом на национальную историографию, актуализировавшимся с появлением так называемых модерных государств. Как особый тип государства, модерное государство появилось в результате интенсивного развития и эволюции европейских монархий XVI–XVII вв. В эпоху великих географических открытий, реформации и буржуазных революций европейские государства смогли создать благодаря новому понятию «нация» строгую и четкую фиксацию территориальных границ, определяющих область монополии государственной власти, санкционированной законом. «Модерное государство характеризовалось правлением над всеми людьми, населяющими определенную территорию; причем политически оно господствовало и обладало административной властью над населением прямо, а не через посредующие системы местных правителей или автономных корпораций» [Фурс, с. 130]. В итоге появляется понятие нации как сообщества, основанного на унифицированном воздействии государства и закона, поэтому на несколько столетий государственное строительство и национальное строительство становятся синонимами.
