Но нрав у женщин таков, что, если они видят, как кто-то или что-то отвлекает от них супруга, они пускаются на хитрости. Если это привлекательная женщина, то стараются быть привлекательней ее и пускают в ход все средства обольщения, чтобы взять над ней верх. Если же речь идет о дурной привычке, то борются с ней и прибегают к разным уловкам, чтобы отвадить от нее супруга.
В этой стране женщина не вступает в открытую борьбу с мужем, даже если замышляет ему изменить или найти себе другого мужа. Женщины воспитаны в любви к своему отцу и в повиновении будущему супругу. И вся их борьба сводится к укорам — укорять так приятно. Неслыханное дело, чтобы хоть одна жена обратилась с жалобой на мужа к шариатскому судье, эмиру или митрополиту. А ведь многие из этих лиц с удовольствием поучаствовали бы в таком разбирательстве, чтобы потом гордиться своей справедливостью и беспристрастностью, либо из каких-то других побуждений.
Женщин, эти благословенные создания, отличает чистота помыслов, искренняя вера и привязанность к мужчинам — мы не имеем в виду ничего дурного. Женщина, будь она замужняя или разведенная, сидя рядом с мужчиной, берет его за руку, кладет руку ему на плечо, склоняет голову ему на грудь, улыбается ему, развлекает его разговором, угощает его тем, до чего дотягивается ее рука. И делает это без всякой задней мысли, с искренним к нему расположением.
А лучшие их качества — глупость и наивность — это куда как лучше строптивости и хитрости, конечно, если речь не идет о вещах, порочащих честь и достоинство. В серьезных делах глупость себя не оправдывает. Так, к примеру, они любят выставлять напоказ свою грудь, но при этом с юных лет ничем ее не поддерживают, поэтому у большинства из них груди обвислые. К тому же они считают, что долгое кормление младенца грудью идет на пользу его здоровью, и кормят его целых два года, а то и дольше. Их любовь к своим детям и забота о них не поддаются описанию. Я знаю некоторых девушек, которые в день своей свадьбы, расставаясь с отцами, матерями и братьями-сестрами, плакали, словно на похоронах.
А разговоры о том, что мужья едят отдельно от жен, не имеют под собой никакого основания. Это происходит лишь в тех случаях, когда мужчина принимает гостя не из родственников, и тут, даже если мужчина предложит жене сесть за стол с незнакомым человеком, она откажется, сочтя это для себя унизительным. Короче говоря, женщин не в чем упрекнуть, кроме как в невежестве, но в этом нет их вины. У франков невежественные женщины хитры и коварны и уже потому заслуживают порицания. Мне было бы очень грустно узнать, что нашим милым женщинам наскучили их добродетели и они изменили свой нрав. В таком случае мне пришлось бы отказаться от похвал, которые я им воздал, либо разрешить читателю написать на полях этой книги слова «Ложь, ложь, ложь!» или два следующих бейта:
