– Ладно, загрузим, – кивнул Илья, решив не утруждать мать чрезмерной информацией.
Ольга Васильевна с благодарностью взглянула на сына и неожиданно огорошила:
– Знаешь, я хочу уйти из школы.
– Это ты сегодня решила? – От удивления Илья залпом осушил свой бокал. – Вот прям первого сентября?
– Почему сегодня? – Мать коснулась его руки своими тонкими пальцами. – Я все лето думала. Знаешь, когда ты сидишь у себя в саду, то от тебя все так далеко, кажется, можно еще годик потерпеть. А сегодня я посмотрела на всех, всем поулыбалась и чувствую – нет, не могу больше, устала. Как представлю, что до часа ночи опять над тетрадями сидеть, проверять, так вот и все, не хочу. А отчеты! Ты представляешь, сколько надо бумаг заполнять?
– Вот это я как раз представляю. – Усмехнувшись, Лунин подлил немного вина матери, а затем наполнил до верха свой бокал.
– Нет, Илюша, это уму непостижимо. – Ольга Васильевна обхватила бокал обеими руками, словно пытаясь впитать в себя ладонями тепло далекой, согретой горячим солнцем Испании. – Мне кажется, с каждым годом этой писанины все больше и больше. Только раньше вся отчетность в бумажном виде была, а теперь якобы на электронную перешли. Но, на всякий случай, бумажную тоже оставили. Так что писать стали в два раза больше.
– Могу тебя утешить, у нас примерно все то же самое. – Илья ободряюще улыбнулся матери.
– Мне кажется, так везде. Ну ничего, вот доработаю и отдохну от всего этого.
– Не рано ты на пенсию собралась? – Илья, который никогда не воспринимал мать как пожилую, а уж тем более старую, женщину, не представлял, каким образом она вдруг окажется за пределами того привычного для нее рабочего круга, по которому непрерывно бежала уже не один десяток лет.
– Рано? – Мать грустно улыбнулась. – Через месяц шестьдесят шесть будет. Думаю, хватит. Буду дома с учениками заниматься, может, по деньгам даже лучше выйдет. На днях предупрежу директора, пусть замену ищет. До каникул доработаю, и все. В крайнем случае, до Нового года. Там уж точно уйду. У меня класс не выпускной, можно за них не переживать. Чем раньше они начнут с новым учителем заниматься, тем лучше.
– Ну, за будущую пенсионерку, – отсалютовал бокалом Лунин.
– Илюша, ты точно не злоупотребляешь? – Ольга Васильевна с подозрением взглянула на почти опустевший бокал в руке сына. – Ты помнишь, что у тебя наследственность плохая?
Говоря по правде, на раннюю смертность или чрезмерную болезненность родственников Лунину жаловаться не приходилось. Плохая наследственность Ильи на самом деле заключалась лишь в повышенном уровне холестерина у отца и не очень хороших анализах на этот самый холестерин, которые маленький Лунин сдавал во время школьной диспансеризации еще тридцать лет назад.
