— Извини, я сейчас оденусь, — обещает и выходит, прихватив вещи из своей гардеробной. Через пару минут возвращается уже в футболке и мягких спортивных штанах, укладывается рядом и, прежде чем выключить свет, спрашивает:
— Что обычно ты делаешь перед сном?
— Занимаюсь.
— Чем?
Я не знаю, как охарактеризовать выражение его лица, но такой тип улыбки определённо относится к категории «Игривых». Мне это не нравится:
— Преимущественно чтением медицинской литературы, — сообщаю тоном, не оставляющим сомнений.
— Окей, — говорит и больше не улыбается, — но сейчас каникулы, ты телевизор не смотришь?
— Нет.
— Я тоже. Тогда выключаем свет и спим?
— Да.
В темноте его близость кажется отдалённой, а этот вечер и вся предшествующая ему неделя — причудливой фантасмагорией, способной родиться только в такой больной голове, как моя. Глаза быстро привыкают к темноте, которая никогда не бывает полной в большом городе. Вначале я прислушиваюсь к звукам, в надежде уловить размеренность дыхания спящего рядом человека и расслабиться, но тишину в комнате нарушает лишь приглушённый своей дальностью гул автобана и редких сирен служебных машин, скрежет поезда, подъезжающего к станции скайтрейна. Так медленно и бесшумно, как только это возможно, я поворачиваю голову влево, чтобы взглянуть на парня рядом и убедиться в том, что он спит, но наталкиваюсь на блеск его открытых глаз и почти сразу слышу:
— Спи! — шёпотом. — Всё будет хорошо. Теперь всегда всё будет только хорошо…
Good Weather For An Airstrike — Rescue
Mazzy Star — Take Everything
Halsey — Clementine
Я просыпаюсь ранним утром: голубоватый тусклый свет уже очень хорошо освещает комнату с синими стенами. Некоторое время изучаю сосредоточенного индейца на фотографии, висящей на стене рядом с окном, стараясь понять, чем именно завораживает его взгляд. Догадываюсь — грустью, и в ту же секунду теряю к нему интерес: теперь мои глаза смотрят на облака, плывущие по сине-сиреневому морю. Это не моё окно, в моём болтаются от ветра или мокнут под дождём ветки пихты.
Бесшумно поворачиваюсь и вижу: он обвил своё тело вокруг меня, не касаясь ни в одной точке. Его голова и правая рука расположены надо мной, необъятный, как горная Ванкуверская гряда, торс рядом, ноги согнуты в коленях под моими ногами. Он обёрнут вокруг меня одной большой буквой «С».
Обещал не прикасаться, и слово своё держит.
Я знаю, что не спит. Слышу шелест его мыслей, но слов разобрать не могу. Набираюсь смелости и медленно поворачиваю голову: его глаза открыты и смотрят в мои, лицо спокойное, но не безмятежное. Улыбки нет, однако я ощущаю, что он улыбается мне весь, целиком.
