— Это как? — игриво поинтересовалась она, грациозно вставая с ложа любви.
— Воспоминаниями! — ответил Свят.
— Так не бывает, — грустно произнесла Зина. — Ты — мужчина.
— Много ты понимаешь про влюблённых мужчин! — парировал Цветов, застёгивая рубашку. — Тем более… моя женщина — не абы кто, а титулованная дворянка… Если соответствовать не буду, то рискую Анисима Титовича разгневать, — он сдвинул брови, состроив сердитую гримасу.
Зинуля прыснула со смеху и прошлёпала в ванную.
Одевшись после душа, она прибрала в комнате Казимировича, чтобы ничего не вызвало подозрений у председателя коттеджного посёлка о том, чем занимались тут гости в его отсутствие.
— А почему ты не мог прийти ко мне? К чему эти сюрпризы? — наконец спросила Князева, когда они вернулись в гостиную.
— О моём визите никто не должен знать! — строго предупредил Цветов. — А у тебя меня могли заметить… Это сейчас крайне нежелательно… Поверь…
— Да почему? Многие в курсе, что ты хочешь ресторан купить… для Артемиды. И потом: при желании всегда узнать могут… Если кому надо — регистрацию на рейс проверят. Это я тебе как частный детектив заявляю.
— Я прилетел на своём самолёте и приземлился на частном аэродроме, — пояснил Свят.
— Круто! — Зина задумалась и спросила с сомнением. — Только из-за меня прилетел?
— Нет! — честно признался Свят. — Не только…
— Понятно, — протянула Зиночка. — Тогда рассказывай, для чего я тебе вдруг понадобилась.
Словно не замечая смену её настроения, Цветов медлил с ответом.
— Да не молчи ты — я не обижусь, — подбодрила его Зина. — Нашёл ресторан, будешь выкупать?
— Пока нет, — глухо отозвался Свят. — Тебе, конечно, скажу, почему я прилетел, но только пообещай, что об этом ни одна живая душа не узнает! Можешь пообещать?
Зина почувствовала тревогу. Она вдруг ощутила себя загнанной в угол маленькой мышкой, над которой нависла тяжёлая тапка, угрожающая прихлопнуть и раздавить жалкое существо.
— Ты же знаешь, кем я сейчас работаю? — вместо ответа спросила она. — Я уже догадалась, что твой визит каким-то образом связан с моим делом. Я права?
— Права! — подтвердил Свят и отвёл глаза.
— Ну и как я могу тебе пообещать что-либо? А ты… Как бы ты себя чувствовал на моём месте?
— Давай сделаем так, что ты бросишь здесь всё, — он говорил столь напористо и убежденно, что Зиночке стало не по себе. — Бросишь к чёрту работу, страну, дом… Улетишь со мной в Швейцарию… Чего мы ждём? Что нам мешает быть вместе? Что не позволяет жить счастливо? Только не говори мне сейчас про «подумать», про «дать время на размышление»! Если ты моя — почему ты не со мной?
