— Да, вызывают в администрацию. Но вы проходите, вас уже ждут! — и он как-то странно улыбнулся.
— А вы? — сбитая с толку Зинаида застыла в дверях.
— А я — тороплюсь! Да заходите, сами всё поймёте.
Зина прошла в гостиную и чуть не лишилась чувств от неожиданности: навстречу к ней вышел Святослав Цветов…
— Ты?! Это — ты?! — глупо повторяла Зиночка, не веря своим глазам.
Склонив голову, Свят смотрел на неё своим неотразимым взглядом и хитро улыбался.
Зинуля была в замешательстве, не зная, что делать дальше, она, словно школьница в кабинете у директора, краснела и переступала с ноги на ногу…
А потом…
* * *
Не проронив ни слова, Свят судорожно вздохнул и крепко обнял Зинаиду.
Она уткнулась лицом в его шею и, жадно вдыхая забытый запах, стала без устали целовать смуглую кожу. Это неконтролируемый порыв вырвался сам по себе, откуда-то из глубины её души. Мысли и воспоминания, которые она прятала глубоко-глубоко, на самом донышке, где-то в уголке сердца, потекли солёными потоками из глаз.
Свят касался горячим ртом её зарёванного лица, тесно прижавшись к ней всем телом.
Их колотили невидимые разряды электричества…
Кто сказал, что любовь — это химия? Какая химия!? Самая настоящая электродинамика! Сильнейшее электромагнитное поле, в котором бурно протекает реакция взаимодействия двух тел, до отказа заряжённых любовью!
Словно издалека, раздалась трель телефонного звонка. Зина виновато покосилась на надрывающийся в руке аппарат.
Свят молча разжал её пальцы и, не спрашивая разрешения, отключил мобильный.
Затем — не в силах бороться с желанием! — Цветов поднял Зиночку на руки и перенёс в соседнюю комнату, бережно опустив на широкую кровать.
Боясь хоть на секунду разжать объятия, Зина поддалась его натиску и даже помогала всем телом, когда Свят снимал с неё одежду.
Он был просто бог!
Никакой суеты, никаких лишних движений…
Она блаженно повторяла его имя снова и снова. Ловила губами знакомый медальон на длинной цепочке и теряла сознание от счастья и удовольствия.
— Ты — моя? — страстно шептал Цветов и, словно боясь услышать отрицательный ответ, закрывал глаза.
— Твоя! Только твоя! — будто молясь, с придыханием отвечала Зиночка.
— Ты… Моя… Моя… Моя… — почти кричал Свят и уносился вместе с любимой далеко-далеко, выше неба, выше звёзд и туманностей, туда, где сливаются души, а потом, распадаясь на тысячи разноцветных искр, освещают всё вокруг своим божественным сиянием…
* * *
— Вот теперь веришь, что скучал? — Цветов вернулся из душа и, вытираясь полотенцем, глядел на лежащую на кровати обнажённую Зиночку. — Жил как Штирлиц! — усмехнулся он, натягивая джинсы.
