— Я сделаю чай, дорогая. И поговорим.
— Я чаю не хочу. Жду.
Киваю головой, иду на кухню, плита горяча, это не газовая плита моего времени, дровишки трещат, я пока привык к этим растопкам… Я вообще в бытовом плане довольно трудно вписывался в это время. Нет, готов я был, теоретически… практика оказалась такой вот сложной и непривычной. Что я делаю на кухне? Тяну время! Оттягиваю очень непростой разговор. Ставлю на поднос три стакана чая в красивых подстаканниках. В вазочке — варенье, я к нему не прикоснусь, это для Марго. Знаю я этих беременных. Чаю они не хотят! А только начнешь пить — сразу станут отхлебывать из твоей чашки. Почему чай в стаканах с подстаканниками? Частичка темпорального шика. Когда родители рассказывали, как это круто — пить в поезде чай из таких вот стаканов с красивыми подстаканниками я их не понимал, считал, что это просто заморочка, пунктик из детства. Сейчас понимаю, что в этом было что-то от старинной русской чайной церемонии. Не пить чай из чашки, заваренный из одноразового бумажного пакетика, а вот так, из стакана, куда заварка сначала наливается из заварочника, а потом кипяток из чайника, а еще лучше — самовара…
Я ставлю на столик у дивана поднос, в стакан перекочёвывает долька лимона. Марго смотрит на меня спокойно, понимает, что я оттягиваю разговор, но уверена, что раз сказал, значит все расскажу. Ладно, думаю, что пора.
— Марго, я сразу хочу сказать, что получил разрешение на этот разговор. — начинаю с самого неприятного.
— Если бы не получил, так и разговора не было бы? — Маргарита удивлена. Очень удивлена. Не ожидала, что у мужа могут быть от нее такие секреты.
— Не было бы. — отвечаю, чуть поморщившись. Неприятно, но лучше быть честным до конца.
— Я тебя попрошу не перебивать меня несколько минут. Но сначала допью чай. Очень хочу пить. В горле пересохло. — тяну время не просто так. Пять минут назад должны были отключить прослушку. Но я хочу дать еще две-три минуты, на всякий случай. Марго молчит. Знаю, ее разрывает любопытство, но, потерпит, куда она денется… Молодец, девочка, стержень в тебе есть. Терпишь. Звонок. В трубке тишина.
— Что это? Ты ничего не говорил? Ошиблись номером? — Маргарита встревожена.
— Это сигнал. Подтверждение. Я теперь могу говорить.
Маргарита ошарашено смотрит на меня. Но всё-таки молчит. Понимаю, у нее есть догадки, интересно, что она себе навоображала, что из этого подтвердиться, а что нет?
— Мое настоящее имя Андрей Толоконников. И я еще не родился. В две тысячи двадцатом году меня перебросили в это время и в этот мир. Можно, я не буду грузить тебя научной информацией? Просто прими это на веру и слушай дальше. Мое сознание, мою матрицу перебросили в тело комбрига Алексея Виноградова накануне отправки его дивизии на Финскую войну. Матрица или сознание самого Виноградова исчезли. Никакого симбиоза, никакого сотрудничества.
