– Карла, дорогая, вот ты где! – Голос матери прозвучал весьма кстати.
Марлен вышла из дому и, остановившись рядом с Карлой, внимательно на нее посмотрела.
– Как ты себя чувствуешь этим утром? – заботливо поинтересовалась она.
Карла поднялась.
– Я в порядке, мама.
– Точно? – Марлен не отводила взгляда от лица дочери, выражение которого сказало ей больше, чем слова, и это обеспокоило ее.
Однако Карла решила пресечь расспросы матери и снова взяла в руки газету.
– Вот здесь новая информация о Вискари и Фальконе, – сказала она. В ее голосе прозвучал явный упрек, и она увидела, как бледнеет Марлен. Карла сделала протестующий жест. – Мама, ничего не говори. Мы никогда не придем к согласию в этом вопросе. Ты же знаешь, как отвратительно я поступила по отношению к Вито. – Она вздохнула и сообщила матери о своем решении. – Я хочу съездить в Рим, чтобы увидеться с ним и попросить прощения, – продолжила Карла, не давая матери возможности заговорить. – Мне надо также выставить на продажу свою квартиру. – Она помолчала. – Я не вернусь в Италию. Какой смысл оставлять ее за собой? И помимо всего прочего…
Карле не хотелось говорить матери, что она собирается не просто извиниться перед Вито. Поскольку Марлен продала, и весьма выгодно, свои акции, завещанные ей Гвидо, конкуренту Вито, Карла хотела хоть как‑то компенсировать нанесенный ему ущерб и решила, что отдаст Вито деньги от продажи своей квартиры, купленной, кстати, на деньги из наследства, завещанного ей отчимом. Пусть он воспользуется этими деньгами, пусть и не бог весть какими, чтобы поправить свое финансовое положение.
– Дорогая… – во взволнованном голосе матери явно слышалась озабоченность, – ты уверена, что хочешь снова оказаться в Риме? Я имею в виду…
Карла покачала головой:
– Нет, я не хочу, мама, но я должна побывать там.
Карла все время твердила себе это вплоть до того момента, как встретилась с Вито лицом к лицу в римском офисе компании. Для нее этот визит оказался нелегким испытанием. Едва Карла вошла, как сразу ощутила на себе любопытные, откровенно враждебные взгляды. Сам же Вито сидел за столом с каменным лицом, пока она, запинаясь, выдавливала из себя слова извинения:
– Мне очень жаль, Вито, и очень стыдно. Меня поглотили собственные горькие переживания из‑за Чезаре, поэтому я так недостойно повела себя с тобой тогда… – Карла судорожно сглотнула, проталкивая комок в горле, – и с твоей девушкой.
Повисло неловкое молчание.
