Я возомнила, что смогу заставить Вито жениться на мне! Врачуя этим свою сломленную гордость. Бросая вызов обществу и мужчине, отвергшему меня без колебаний, как будто я ничто.
Карла испытывала презрение к себе и горькое раскаяние. Да, она заслужила то, как Вито поступил с ней, не поддавшись на оскорбительный шантаж, с помощью которого она хотела спасти свою гордость.
Карла поплелась в кухню, наполнила водой чайник. Ей надо выпить чаю и заставить себя что‑нибудь съесть, невзирая на протест желудка.
Будущее простиралось перед Карлой неясное, унылое, лишенное всякого смысла.
Она покинет Рим. Ей нужно это сделать. И ее матери тоже. Ведь теперь перед Марлен не откроются ни одни двери. Уж Лючия Вискари позаботится об этом. Да и кто же захочет принимать у себя женщину, которая продала свои унаследованные от мужа акции, а это половина семейного бизнеса, конкуренту, чтобы наказать мужчину, отказавшегося у алтаря взять в жены ее дочь? Никто. Мать, скорее всего, уедет в Испанию, и Карла вместе с ней. А что им еще остается делать?
Неожиданно прозвучавший дверной звонок заставил Карлу вздрогнуть. Господи Боже! Неужели это снова Марлен? Она ведь ушла всего несколько часов назад в дикой ярости от выходки Вито у алтаря, горя желанием отомстить ему за это. Карла пыталась отговорить ее.
– Ты действительно осуждаешь его, мама? Но ведь это я недостойно, просто подло поступила по отношению к Вито! Его вины в случившемся нет. Если ты продашь свои акции его конкуренту, Нику Фальконе, это будет еще одна подлость. Продай их Вито, он ведь так упрашивал тебя сделать это после смерти Гвидо.
Однако Марлен осталась глуха к увещеваниям Карлы в гневной материнской претензии к Вито за унижение ее дочери. Тут уж Карла ничего поделать не могла.
Дверной звонок раздался снова, на этот раз настойчивее.
Карла оставила чайник и направилась к двери, открыла…
Не ожидая приглашения, вошел Чезаре.
Потрясение Карлы было сродни замедленной сейсмической волне, сдетонировавшей внутри ее, лишив возможности дышать. Она сразу ослабела и вынуждена была прислониться к стене, чтобы устоять. Чезаре, потеснив ее, закрыл дверь и взглянул на нее. Глаза его полыхали мрачным огнем.
– Убирайся! – Голос Карлы был слабым, едва слышным.
Чезаре молча прошел мимо нее в гостиную. Она вошла следом, кутаясь в халат.
– Я сказала, чтобы ты убирался, – повторила Карла.
Чезаре неотрывно смотрел на нее. В его глазах по‑прежнему полыхало пламя.
– Ты действительно собиралась выйти за него замуж?
