- С сорок первого.
- А я с сорок второго. Курсы трактористов уже в войну заканчивал, мне отсрочку дали, броню. А то всех позабирали в первые дни, на трактор сесть некому. У меня язва открылась, доктор на три дня из совхоза к матери в деревню отпустил. Пришел за семьдесят верст к матери, а там повестка ждет. И уже брат убит. Мне говорят: покажи в военкомате свою броню, - а мне неловко. Пока на механика-водителя учили, только в августе сорок второго под Сталинград попал. Называлась у нас - Четвертая танковая армия, а какая она была тогда танковая, одно название...
- А сами вы откуда?
- Пензенский, пензяк.
- Ну, ваши места хоть, слава богу, война не тронула.
- Да, не тронула... В том, как Чижов это сказал, была укоризна; слова "война не тронула" уже давно не годились. Нигде не годились. Дома не тронула. А в домах-то пусто...
- Сколько вы машин с сорок второго года сменили? - спросил Лопатин.
- Эта - шестая, - сказал Чижов. - Два раза горели. Три раза меняли машины, подбитую - в ремонт, а нам - новую.
- А ваш командир бригады, - спросил Лопатин то, что уже давно хотел спросить, - на вашем танке давно ходил?
- С начала операции, с Витебска. Он нами доволен был.
- А почему же на другой танк пересел?
- А его механик-водитель разыскал, с 'которым он еще в Литве, под Шауляем, воевал. Уверен был про него, что тот убитый, а тот живой, прочел в указе фамилию Дудко - и разыскал. Из госпиталя к нему сбежал, в халате, девочки-регулировщицы до нашего хозяйства на попутную посадили. Командир бригады его увидал и говорит: раз такая судьба, вместе начинали, вместе и кончим. Как только новые танки получили, взял его к себе механиком.
- А почему же Вахтерова вашего к себе не взял?
- Мы думали между собой. Наверно, наш экипаж нарушать не хотел - он не любит экипажи нарушать, говорит: их и без того война нарушает. А что вместо меня того механика себе взял, я не обижаюсь, - с кем войну начинал, разве его забудешь?
- Это верно, - согласился Лопатин, подумав о людях, бывших, может, и не храбрей, и не лучше других, но неустранимых из памяти, потому что с ними начинал войну.
- Жалко, опять машина сгорела, - сказал Чижов. - Каждый раз жалко. Тем более "тридцатьчетверку". У ней и скорость, и проходимость хорошая, и маневренность, можно сказать, замечательная.
- Башня только часто слетает. - Лопатин вспомнил, сколько раз он видел, как сброшенная с танка башня лежит на земле возле погибшей "тридцатьчетверки".
