Ее глаза заволокло слезами. Лицо Коннора расплывалось. Она не могла любить его больше, чем уже любила, но могла показать, насколько сильно. Даже если это невозможно было выразить словами.
Она обвила руками его шею и прижалась к щеке, вдыхая его такой потрясающе мужской запах.
Он запустил пальцы ей в волосы, заставляя откинуть голову, и легко, будто перышком прошелся, поцеловал в губы. Она ощутила вкус перца и красного вина.
Саванна ждала этот поцелуй с той самой секунды, как бросилась к нему в объятия на подъездной дорожке, дрожа от страха и волнения и надеясь на невозможное. И он помог ей, хотя и не до конца верил.
Она залезла к Коннору на колени, приникла к его груди, и они снова поцеловались – глубже, крепче, настойчивее. Ее руки проникли под его майку, и она с наслаждением погладила рельефные мускулы.
– Твое тело так же великолепно, как мне запомнилось.
– А твое… – Он провел кончиками пальцев по ее животу и обхватил ее грудь. – Я… не мог его забыть.
Она вдруг вывернулась и сползла на ковер.
– Не хочу заниматься этим на полу, с коробкой из‑под пиццы вместо подушки.
– Мы делали это в самых безумных местах.
– О, у меня прекрасная память, Уэллс. – Опершись на его плечо, она встала и перевела дыхание. – Но прошло уже больше четырех лет. Я хочу взяться за тебя как следует.
Коннор тоже поднялся.
– В таком случае я хочу почистить зубы и смыть с рук эту пиццу.
– Иди первый. – Она толкнула его бедром.
Пока в ванной шумела вода, Саванна принесла в спальню из гостиной свечу, зажгла ее и поставила на ночной столик. Потом разобрала постель. Когда Коннор вышел из душа, она сидела на краю кровати в одном только белье. Его глаза загорелись – ярче, чем свеча.
– Красота. И я не о романтическом освещении, хотя и это тоже очень красиво.
Она похлопала по постели:
– Устраивайся. Я тоже почищу зубы.
Коннор шагнул к кровати и поцеловал Саванну с такой силой, что она упала на спину.
– Запах пиццы меня не смущает.
– Это нечестно. – Она уперлась кулачками в его грудь, и он отпустил ее.
В ванной Саванна почистила зубы, вымыла руки и чуть взбила волосы.
– Только один раз, – прошептала она своему отражению в зеркале.
Едва ли не подпрыгивая от нетерпения, она распахнула дверь и замерла: Коннор растянулся на кровати во всей своей красе, абсолютно обнаженный. Неровные дрожащие тени играли на его теле, как будто высеченном искусным скульптором.
– О‑о‑о… ты даже не дал мне раздеть тебя. Медленно и с удовольствием.
