- Кроме меня, никого. Если вы о родственниках. А друзья - почти все.
Они молча прошли еще сотню шагов.
- Евгения Петровна!
- Да? Что? - не сразу ответила женщина.
- Вот вы второй год на этом эвакопункте. Скажите, много детей по дороге сюда, до Ташкента, не выдерживают...
- Умирают, да?
- Да.
- Некоторые умирают. А другие - как без вести пропавшие.
Про тех, кого больными снимают по дороге, на станциях, иногда подолгу не знаем, живы или умерли...
- А те, что сюда приезжают, в каком виде?
- Кто приезжает, почти всех ставим на ноги. Знаете, кого больше всех жаль, каких детей? Тех, кого уже во второй раз с места сорвали, а иногда и в третий. Сначала из-подо Львова - под Ростов. Оттуда на Кавказ, потом сюда! Наверное, надо было бы сразу сюда, но ведь кто же все знал заранее? Эти дети какие-то совсем себя потерявшие, в их голове все спуталось. У таких организм хуже борется с болезнями...
Они вышли к трамваю. Лопатину казалось, что в такой поздний час трамваи в Ташкенте пустые, как это бывало до войны.
Но они шли, наоборот, битком набитые: люди ехали в ночную смену на военные заводы. Первый трамвай пришлось пропустить:
негде было даже висеть. На второй все-таки сели и стали проталкиваться вперед. Но их растащило, и Лопатин уже не видел за головами и спинами маленькую, потерявшуюся среди них женщину, только слышал ее громкий заботливый голос, объяснявший, где ему надо слезать и куда идти.
Оборвав в давке два крючка полушубка, он выбрался из вагона на остановку позже, чем надо, и пошел обратно вдоль трамвайных путей.
Вячеслав Викторович был не один. Напротив него, лицом к двери, сидела Ксения.
- А я тебя уже два часа жду! Мешаю Вячеславу Викторовичу работать, едва Лопатин вошел, сказала она и пошла ему навстречу, знакомым жестом полураскрыв руки.
Он поцеловал ее, кажется впервые в жизни равнодушно, и сел за стол рядом с нею.
Вячеслав Викторович встал и вышел в соседнюю комнату.
- Как ты себя чувствуешь? Ты что-то похудел и скверно выглядишь, сказала Ксения таким тоном, словно ему ничего не оставалось делать без нее, как только худеть или скверно выглядеть.
Должно быть, на лице Лопатина промелькнуло раздражение, и Ксения заторопилась объяснить, зачем она пришла.
- Мне нужно было встретить тебя именно сегодня, потому что ты должен завтра у нас пообедать. Ты должен познакомиться с Евгением Алексеевичем и увидеть, как мы здесь живем.
Ему непонятно было, почему он должен идти к ним обедать, и знакомиться с ее Евгением Алексеевичем, и смотреть, как они живут.
