Вежливое обращение бесшумно подошедшего посыльного.
Он не обернулся.
– Мы привели ее. Она ожидает, – произнес посыльный после затянувшейся паузы.
– Хорошо, – глухо ответил Василевс. – Ступай.
И посыльный удалился так же бесшумно, как и появился.
Еще с минуту постояв, Вардан прошел к столу и подхватил с него кубок с килийским мускатным вином. Разбавленным, разумеется. В обиходе неразбавленное вино в Византии пили только варвары. Остальные считали это дикостью, ибо вместо утоления жажды наступало опьянение, к чему вне пиров и прочих гулянок не стремились. И Василевс был не исключение в этом вопросе. Впрочем, хорошее, натуральное вино даже в разбавленном водой варианте было вкусным и приятным. Да, заметно менее терпким и совсем не крепким. Ну так и что?
Сделав два небольших глотка и вернув кубок на стол, Вардан вновь взял листок бумаги, что лежал рядом с деревянным пеналом. Тем самым, что Ярослав передал неприметному человеку на причале Гнезда.
«Будь осторожен. Твои враги меня хотят вытащить в Константинополь. Думаю, что готовится покушение или переворот. Я им нужен просто как игрушка, чтобы было кого поставить и кем манипулировать. Кто, откуда и зачем – не ясно. Но, как сказал Гай Юлий Цезарь: Величайший враг прячется всегда там, где вы будете меньше всего его искать…»
Он немного потеребил пальцами край бумаги и поморщился. Она была по качеству лучше тех отдельных поделок, что иной раз привозили из далекой страны на востоке. Заметно лучше. Плотная, гладкая, упругая… и такая белая… Каждая буква на ней была так отчетливо видна…
Потом он сосредоточился на тексте. Да, все письмо было на высоком греческом – койне, но стиль написания букв выглядел до крайности непривычным. Да и пробелы между словами и после знаков препинания резали глаз. Половину знаков, кстати, Вардан видел первый раз, но смысл их в целом понял без подсказок. Однако такой стиль письма категорически облегчал и упрощал чтение. Никаких гаданий[31].
Смысл же этих строк так и вообще пугал, заставляя отчаянно рефлексировать.
Ему уже доносили, что у этого Василия спрашивали, хочет ли он быть Василевсом. И тот отказывался. Теперь же Вардан понял почему. Он был слишком амбициозен и властен, а потому не желал «править», являясь марионеткой в чужих руках. В сочетании с выдающимися военными талантами, о которых ему постоянно все говорят, – гремучая смесь. Такой в Константинополе не выживет. А если выживет, то утопит тут всех в крови. И Василий, вероятно, это прекрасно понимал.
