— Умэгаэ-моти[15], две штуки, и, пожалуй, чай. Тебе тоже чаю?
Я кивнул, и старушка, улыбаясь, скрылась в глубине кафе.
Прихлёбывая холодную воду, я чувствовал, как постепенно понижается температура тела. Прохлада добралась до самых кончиков пальцев, и мне стало легче.
— Значит, печенье умэгаэ-моти…
— Очень известное лакомство. В путеводителе вычитала.
«Простите за ожидание», — сказала подошедшая официантка, хотя я мог бы клятвенно заверить, что ждать нам не пришлось. Она выставила на стол красную тарелку с умэгаэ-моти и два зелёных чая. Платить полагалось вперёд, и мы передали ей монеты, разделив сумму на двоих поровну.
Пекли здесь, похоже, прямо на месте. Белые круглые печенья покрывала хрустящая корочка, а внутри они оказались щедро начинены сладкой бобовой пастой с лёгким солёным привкусом. Удивительно вкусно, и прекрасно сочеталось с зелёным чаем.
— Объедение! Ты правильно поступил, что пошёл со мной.
— В некоторой степени.
— Нет чтобы согласиться! Смотри, когда меня не станет, ты снова будешь один.
«И пусть», — решил я. Для меня нынешнее состояние — отклонение от нормы.
Когда её не станет, я просто вернусь к прежней жизни. Не буду ни с кем общаться и спрячусь в мире романов. Вернусь к обычным дням. В этом нет ничего плохого. Только я сомневаюсь, что она меня поймёт.
Покончив с умэгаэ-моти и потягивая чай, она разложила на столе информационный журнал.
— Какие теперь планы?
— Что, разохотился?
— Пока смотрел из синкансэна на пугал, решил: раз уж назвался груздем, полезу в кузов.
— Тебя не поймёшь. Слушай, я составила список, что мне хочется успеть сделать до смерти.
Хорошая идея. Осознала, наверное, что, проводя время со мной, тратит его впустую.
— Например, съездить куда-нибудь вместе с мальчиком или поесть тонкоцу-рамэн на родине этого кушанья[16]. Поэтому я отправилась в нынешнее путешествие, и моя финальная цель на сегодня — поужинать похлёбкой из потрохов. Если выгорит — буду довольна как слон. Хочешь съездить ещё куда-нибудь?
— Нет. В целом я ко всяким местным достопримечательностям равнодушен; где что — разбираюсь плохо. Как я уже вчера написал, поехали туда, где ты хочешь побывать, пока не умерла.
— Вот как? Как же быть… Ой!
Она глупо вскрикнула. Потому что помещение огласили треск чего-то разбившегося и чей-то грубый возглас. Мы оглянулись на звуки и увидели, что одна из четырёх шумных женщин, самая толстая, кричит визгливым голосом. Рядом с ней в поклоне застыла давешняя старушка. Похоже, она споткнулась и опрокинула чашку. Звон разбившегося фарфора и отвлёк Сакуру от тягостных раздумий над следующим пунктом программы.
