Трапеза началась в гробовом молчании.
Внуки Константина Друцкого имели весьма потрепанный вид — и это сильно бросалось в глаза. Обсуждался ли очередной конфликт между моими мучителями и их высокородными предками, я не знаю. В былые времена подонков никто не одергивал. Публично, во всяком случае. Думаю, травля негласно поощрялась.
В дальней части стола, где сидели взрослые, развернулся ленивый диалог о погоде, налогах и внешней политике. Тему подрастающего поколения подчеркнуто обходили стороной.
По залу сновали тени слуг.
Эдакие сервировочные ниндзя, незаметные и величественные. Я не проверял, но есть подозрение, что эти мужчины и женщины способны поймать носком ботинка упавшую чашку с кофе. Не расплескав при этом ни капли.
Изредка я ловил на себе злобные взгляды оппонентов. Уверен, за мной лишь первый раунд схватки. Отморозки не успокоятся и продолжат пакостить. Так что руки придется отбивать не раз и не два. Вопрос в том, отважатся ли Друцкие на прямое столкновение или начнут плести интриги, придумывать изощренные способы мести. Быть начеку — заповедь любого волхва.
Глава рода при организации трапез придерживался ряда старинных европейских традиций. Обедали мы на саксонском фарфоре, но отдельные блюда подавались на серебре. Разговоры начинались лишь после того, как действующий лидер давал формальное разрешение. Это не касалось младших представителей клана — им надлежало молчать, пока к ним напрямую не обратятся старшие. Смена блюда происходила в определенном порядке, установленном чуть ли не полтора столетия назад. Повар у нас французский, что соответствует канону и подчеркивает высокий статус хозяев. Колоритный мужчина по имени Жерар с дипломом «Le Cordon Bleu» и обширным опытом ресторанного шеф-повара за плечами.
Я относился к обедам в имении прохладно. И всячески старался улизнуть с этого мероприятия. Что сложно, учитывая последствия неявки без уважительной причины. Тут и наказания рублем, и жесткие выговоры от наставницы по этикету, и куча других неудобств. Единственный легальный способ откосить от спектакля — находиться за пределами родовых земель. Не думаю, что это мне светит в обозримом будущем.
— Сергей, — Константин Федорович впервые за время трапезы обратился лично ко мне. Разговоры смолкли. Даже вилки и ножи перестали стучать по тарелкам. — Ты свободен после обеда?
Хотелось соврать.
Но мой приемный родитель всё равно узнает правду.
— Планов у меня нет.
— Чудесно, — улыбнулся пожилой волшебник. — Загляни ко мне в кабинет. Есть разговор.
