— Все поменялось.
Это стало понятно после второго разговора с посланником. Если он принимает решение согласиться на корону, это нужно делать быстро — до того, как Шакрун поймет, что происходит. Иначе от него можно ждать неприятностей.
— Мне нужен твой ответ сейчас.
— О, — нахмурилась она. — Мой ответ.
Казалось, ее мысли витают где-то в другом месте. Словно она не думала о том, какая честь ей оказана предложением вступить в брак и остаться в королевском статусе. Карим почувствовал подступающую ярость. Она вела себя так, словно каждый день ей предлагают вступить в брак с будущим королем. И это после оскорбления, которое она нанесла ему пять лет назад.
Это оказалось слишком сильным ударом по его гордости. Злость, которую он так долго в себе игнорировал, вырвалась наружу. Всю свою жизнь Карим вел себя осмотрительно, порядочно и в высшей степени рационально. Его учили никогда не действовать поспешно. Взвешивать варианты и оценивать последствия не только для него, но и для других. Но сегодня внутри его проснулся мужчина, руководствовавшийся инстинктами, которые он подавлял годами.
— Что такое, Сафия? — Он сделал два шага навстречу, вынуждая ее задрать подбородок, чтобы посмотреть ему в глаза. — Ты как будто думаешь о чем-то другом?
Он положил одну руку ей на затылок, а другой обнял за талию, прижимая ближе. Подчиняясь импульсу, он поцеловал ее, и от соприкосновения губ годы разлуки словно отступили и рассеялись.
Сафия растерялась от неожиданности и подчинилась чувствам, тело само изогнулось в его руках. К своему стыду, вместо ярости она испытывала удовольствие. Ее никогда не целовали так страстно. Даже и близко. Даже когда Карим за ней ухаживал, он был осторожен и аккуратен, уважал ее невинность. И тем более такого не было в браке с Аббасом. В нем не было ни страсти, ни желания — разве что желание исполнять свои обязанности. Да и муж не ждал от нее ничего большего. И так непривычно и странно сейчас было ощущать в теле разгоравшийся огонь. Сафия вздрогнула. Казалось, что интерес, который она когда-то испытывала к Кариму, вырос в тысячи раз. Как бы она ни пыталась заставить себя забыть об этом, одного поцелуя оказалось достаточно, чтобы впустить в себя память о привкусе губ Карима. Ее влекло к нему, и сопротивляться было бессмысленно. Влекло уже не с той трепетной невинностью, но инстинктивно, яростно, почти примитивно. И безудержно. И вместо того чтобы сопротивляться или отстраниться, Сафия прижалась к нему. Это казалось таким же естественным, как улыбка. Таким же необходимым, как воздух. Она исследовала его, пробовала на вкус, наслаждалась богатым привкусом сандала и зрелости, переполнявшим ее органы чувств. Удовольствие от соприкосновений с его крепкой фигурой все росло, и она поднялась на цыпочки, чтобы прижаться еще теснее. Забыв о прошлом и будущем, она погрузилась в настоящее. Растворилась в своей потребности в этом опыте, в Кариме. Больше ничего не имело значения. Он скользнул рукой по ее спине, исследуя ладонью линию позвоночника. Тело откликалось на его движения яростным возбуждением, разрывавшим ее на маленькие кусочки.
