В два часа семнадцать минут, хлопнув дверью, в кабинет влетела Луиза.
- Идите, уже, время!
Шеф взволнованно взглянул на меня и помчался в лабораторию. Потом, вернувшись из коридора, спросил:
- А ты не идешь, Левой?
- Нет,- ответил я.- Хочу решить и эту задачу.
Я услышал удаляющиеся шаги Луизы и Айказяна.
Карандаш притупился. Я стал терпеливо оттачивать его в ожидании Айказяна.
Без шефа я никак не мог сосредоточиться Мысли уносили меня далеко-далеко. Вспомнил Седу, и невольно возникла какая-то параллель между нею и той девушкой из моего детства, появлявшейся к вечеру на кривой улочке Нариманова.
Когда я вдруг дредставлял, что мог бы так в течение всей жизни и не встретиться с Седой, мне делалось жалко себя и я ощущал ужасную беспомощность.
...В этот день мы с Айказяном засиделись в кабинете допоздна. Шеф был доволен результатами опыта, а я тем, что так и не остался наедине с Седой.
Мне стало невыносимо .тоскливо дома, и я решил пойти в лабораторию. Шел не спеша, не беспокоясь, что опоздаю и старик смерит меня недовольным взглядом из-под очков...
Свернул к институту и приподнял воротник пальто. На улице никого не было, и только мысли незримо сопровождали меня.
Как это приятно, когда тебя, пусть даже изредка, незримо сопровождают только твои собственные мысли... В такие минуты одиночество становится понятием относительным. Человек оказывается один на один с бесконечно огромным миром.
Институтский дворик с низким забором был погребен под снегом, подернутым корочкой льда. С водосточных труб свисали тяжелые бесформенные сосульки. Деревья, особенно тонкие, тянущиеся к небу тополя, стояли словно удивленные этой суровой и причудливой зимой, А вдали вместе с темнотой расползался мутный туман.
Институтский сторож, бормоча что-то под нос, отворил тяжелую дубовую дверь и поспешил к себе в каморку: как бы не упустить сон. Ночные сторожа, по-моему, рождаются на свет с единственной целью выспаться и никогда не высыпаются.
Я как тень проскользнул по коридору, оказался у дверей лаборатории и повернул ручку.
Яркий свет ударил мне в лицо. Я прикрыл глаза руками и услышал возбужденный голос:
- Наконец-то явился. Смотри, какой странный полимер получился!
Они не спешили.
Шагали молча на некотором расстоянии друг от друга.
Катились минуты. Чтобы потом сложиться в часы. Седе и Левону казалось, что они стоят, а мимо, бесшумно дребезжа, протащился старенький, допотопный трамвай.
Они молча остановились у дома Седы. Левой взял в ладони озябшие пальцы девушки.
